Тот внезапно подался вперед и крепко обнял старшего лейтенанта. Афродита ошеломленно наблюдала за сценой войскового братания.
— Жив, курилка! — Капитан продолжал тискать и хлопать подследственного по голой спине. — Ох и напугал же ты нас всех! Мы и след твой потеряли после этой стремительной эвакуации в Союз!.. Ну, живой, слава богу, живой!
— Я вижу, вам есть, о чем побеседовать, — деликатно проговорила Афродита, отступая к двери. — Может, перекусите, товарищ капитан? — на всякий случай спросила она.
— Честно признаться — не прочь! — шумно согласился тот. — Пока добирался из Ташкента, во рту ни крошки цивильной пищи не было, если не считать аэрофлотовскую «синюю птицу» и чашку мутной бурды, которую они почему-то называют кофе.
— Сейчас организуем, — встрепенулась девушка. — Александр Николаевич, — она лукаво подмигнула возлюбленному, — пока я буду хлопотать, позаботьтесь о госте!
Как только дверь за Афродитой захлопнулась, капитан проговорил:
— Давай на «ты», Александр! — Серебряков протянул руку. — Без чинов и прочей тряхомудии…
— Годится, Андрей Павлович! — легко согласился Хантер, и оба ударили ладонь о ладонь. — Снимай китель, располагайся!
— Недурно ты здесь устроился, — окидывая взглядом «генеральский люкс», с подковыркой заметил Серебряков. — Прямо курорт. Как бы и себе так изловчиться?
— Плевое дело. Надо просто подорваться на фугасе, пролететь на санитарном борту без сознания несколько тысяч кэмэ, впасть в кому на пару суток, и — оба-на! — апартаменты готовы!
Эти слова старлей сопроводил жестом, каким фокусник в цирке извлекает из шляпы кролика.
— Да ты не сердись, Хантер, — расплылся в улыбке капитан. — Я же без подначки. А вот девушки у вас тут действительно водятся — экстра-класс. Я, гражданин подследственный, давно замечаю за вами эту особенность: там, где вы, вскоре немедленно появляются красивые женщины. Чем вы можете это объяснить?
— Только тем, что все мужики одинаковы! — В дверях стояла Афродита с подносом, нагруженным тарелками. — Я это давно подозревала, а теперь мои подозрения подтверждает сама военная прокуратура!
Оба рассмеялись. Афродита принялась накрывать стол, а Хантер скрепя сердце вытащил заначку — остатки заветной «шпаги». И тут же, словно из воздуха, учуяв застолье, материализовался Седой, энергично потирая руки.
Для начала Афродита накормила изголодавшегося гостя, не подпуская шефа к фляге, и только после этого выпили первую. Старшего лейтенанта опять «заштормило», и он отправился на диван пережидать привычные ощущения. Как только его попустило, Серебряков поднялся, наполнил рюмки и торжественно объявил:
— Александр Николаевич, он же Шекор-туран, он же Хантер! Имею честь сообщить в присутствии двух свидетелей, что уголовное дело, возбужденное против тебя прокуратурой, благополучно закрыто! Поздравляю!.. А вот и документ! — Капитан юстиции сунул экс-подследственному серую бумажку с печатью и целой кучей подписей. — Но это еще не все! — возбужденно продолжал он, выбираясь из-за стола и склоняясь над парашютной сумкой, словно Дед Мороз над заветным мешком с новогодними подарками. — Здесь все твои документы. — На диван приземлился плотный коричневый конверт. — Загранпаспорт, удостоверение личности, справка о ранении, медицинская книжка и все такое прочее. Теперь — чеки. Здесь все, что насчитала ваша финчасть с того дня, как ты пересек афганскую границу. — За первым конвертом последовал второй, потоньше. — И наконец вкладная книжка, — там, между прочим, в советских родных рублях набежало вполне солидно.
Серебряков остановился, помог Хантеру занять прежнее место за столом и продолжал:
— Между прочим, в соответствии с нашим законодательством, тем, кто получил ранение на территории Афганистана, чековая часть денежного довольствия выплачивается и за время их пребывания в военно-медицинских учреждениях. Так что, пока мы тут сидим в дружеской компании, боевые тебе капают, будто ты не в Самаре чудесной, а в районе приснопамятных Сулеймановых гор!
— Ну что ж, не бывает худа без добра! — согласился старший лейтенант, поднимая рюмку.
Глаза Афродиты между тем все еще не утратили испуганного и недоумевающего выражения, которое приобрели при появлении военного юриста. Перехватив взгляд Сашки, она пожала плечами — мол, ничего не могу понять в том, что здесь происходит.
— А для Женьки Кулика ты что-нибудь привез? — закусывая, поинтересовался старший лейтенант. — У него та же ситуация: за душой ни копья, документов ноль. Так мы с ним тут с самого Афгана и бичевали, — улыбнулся он.
— Само собой, — невнятно пробубнил капитан, продолжая жевать. — А помимо всего прочего, тебе еще и Тайфун кое-что передал… — Он снова пошарил в своей необъятной сумке и протянул пластиковый футляр с магнитофонной кассетой: — На, держи духовское письмо!
— Что значит «духовское»? — удивился Седой. — Что-то я о таких не слышал!
— А это, товарищ подполковник медицинской службы, — пояснил уже слегка захмелевший военюрист, — обычное голосовое послание, записанное на магнитофонную пленку. Множество жителей Афганистана неграмотны, зато вполне успешно пользуются современной бытовой аппаратурой. Скажем, один брат хочет передать послание другому брату в соседнюю провинцию или даже в Пакистан. Тогда он садится, надиктовывает перед микрофоном свое послание и вручает его гонцу. Гонец, явившись к родственнику, передает кассету, тот вставляет ее в свой «Шарп» или «Панасоник» и слушает россказни родича…
— Ну вот, а говорите, что там сплошной феодализм! — удивилась Афродита.
— Милая Галина Сергеевна! — развел руками капитан. — В тех краях таких парадоксов — хоть пруд пруди… Одним словом, вот тебе, Хантер, весточка от Тайфуна!
Серебряков как-то странно замялся, а затем обратился ко всем присутствующим, приняв официальный тон:
— У меня, друзья, просьба. Ввиду специфики моей службы, мне пришлось прослушать это послание. Оно содержит моменты, связанные с военной и государственной тайной, поэтому попрошу вас выполнить одно-единственное условие: прослушать его может только старший лейтенант Петренко.
Тот понимающе кивнул.
После третьей и четвертой следователь с подполковником отправились к окну — перекурить на фоне багрового заката. Александр с Афродитой вышли в соседнюю комнату.
Тревога не оставляла девушку: несмотря на все эти приятные известия, ее терзали смутные подозрения и нелепые предчувствия. Поэтому она тут же спросила:
— Почему ты не сказал о том, что находился под следствием?
И добавила между двумя поцелуями, мстительно прикусив Сашкину губу:
— Значит, не доверяешь? Решил, что я побегу стучать в особый отдел?
Обычно такая чуткая и понятливая, сейчас Афродита несла полную чушь.
— Успокойся, о рахат-лукум моего сердца! — Хантер улыбнулся и попытался успокоить девушку, нежно поглаживая и осыпая ее лицо частыми поцелуями. — Сейчас это уже не имеет никакого значения…
