– Кто наводил? Зачем наводил?
– Послужной список офицера – не особо секретная информация, – усмехнулся полковник. – А своим послужным списком вы можете только гордиться. Давайте заново знакомиться, так вам меньше придется объяснять. – Он снова протянул руку. – Полковник Мурашко, Игорь Сергеевич. Киевский военный округ.
– А должность?
– Я служу в штабе. Больше вам ничего пока не нужно знать. Тем более что эти знания не дадут вам ничего. И ничем не помогут. Кстати, я заметил ваш интерес к моей обуви и одежде. Разведка, что уж тут скажешь… Пришел сюда, разумеется, не пешком по грязи. Моя машина здесь, неподалеку. Учитывая, что в Бахмаче сейчас слишком много офицеров МГБ, включая непосредственно начальника областного управления Коваля, лучше никому из этой структуры не знать о моем появлении в Бахмаче.
– Мне кажется, у вас и подполковника Коваля общий интерес.
– Возможно.
Гонта понял – сейчас Мурашко сам вытягивает из него базовую информацию. Не хочет первым начинать разговор, ради которого решил сыграть здесь в шпионов или партизан. По большому счету он прав: сотрудник штаба Киевского военного округа, причем явно не обычный порученец, докладывать начальнику милиции города Бахмач ничего не обязан. Ему по должности, как и по статусу, не положено.
Мурашко ждал от Гонты вопросов. Знал, о чем станет спрашивать майор. И привез ответы.
– Ограбление на железной дороге, – проговорил Дмитрий. – Вчера… гм, если совсем уж точно, – он поднес ближе к глазам наручные часы, – то даже сегодня, около двух ночи. Суток еще не прошло. Разграблено и сожжено три товарных вагона. Действовала хорошо вооруженная банда, прибыли на трех грузовиках.
– Появление лично начальника областного МГБ вас не удивило?
– Нет. – Сейчас майор говорил правду. – Когда такое случается, от начальства отбоя нет. Бандитизм – не новое явление, Игорь Сергеевич. Особенно, когда кругом оружия полно. В лесах целые арсеналы можно сыскать. Автоматы, пулеметы, боеприпасы. Почистил, смазал – и вперед. Если такую банду надо ликвидировать, автоматчиков присылают как раз по прямому приказу МГБ. Милицейское руководство обязано согласовывать такие решения с руководством органами госбезопасности на местах.
Полковник помолчал, явно собираясь с мыслями. Гонта понимал: офицер из штаба округа тщательно подготовился к встрече с ним и этому разговору в ночи. Просто сейчас, по убеждению Дмитрия, собеседник прикидывал, как максимально коротко и предельно ясно растолковать начальнику милиции суть вопроса, ради решения которого он вынужден соблюдать строжайшую конспирацию. Наконец Мурашко снова спросил:
– Вы знаете, кого искать?
– Есть кое-какие соображения.
– А по поводу того, что забрали бандиты, у вас соображения есть?
– Даже список похищенного, – снова усмехнулся Гонта. – Военные трофеи, вагоны следовали из Берлина в Москву.
– Откуда у вас список?
– Подполковник Коваль лично передал. Объяснил, почему вагоны оказались на запасном пути, почему выставили охрану, почему все нужно держать в тайне и желательно не афишировать.
– А конкретнее?
– Если станет широко известно, что советские офицеры, в частности – высший командный состав, везут из Германии вагоны, набитые добром, народ может неверно это истолковать. Что в перспективе подорвет основы безопасности государства-победителя.
– Вы тоже так считаете, Дмитрий Григорьевич?
Теперь короткий тайм-аут взял Гонта.
– Я вот как считаю, Игорь Сергеевич. Мое дело как начальника милиции – в кратчайший срок найти и обезвредить особо опасную банду. Вернуть награбленное. Дальше, как мне пояснили, этим займутся другие инстанции. Мне лично ни холодно, ни жарко оттого, что офицеры вывозят от немцев набитые добром эшелоны. Мою веру в силу и мощь нашей армии это не пошатнет.
– Хорошо, – проговорил Мурашко. – Значит, вы не знаете, кому конкретно принадлежит именно этот груз?
– Коваль, скажем так, не рекомендовал интересоваться документацией.
– Откуда у него список, вы тоже не потрудились прикинуть?
– На то они и госбезопасность, чтобы о таком знать.
– Все верно, товарищ Гонта. Все правильно и очень грамотно. На этом они и строят свои расчеты.
– Кто – они?
– Коваль и высшее руководство, чьи приказы он выполняет. Конкретно – здесь, в Бахмаче. Ни у кого и никогда не возникает, не должно возникать никаких вопросов к НКВД – или МГБ, как эта организация сейчас называется. Суть не в названии. Главное, Дмитрий Григорьевич, у вас тоже нет желания задавать подполковнику Ковалю, как и любому другому сотруднику МГБ, никаких вопросов. Разве нет?
– Так точно, – коротко ответил Гонта.
Он сунул в рот папиросу, размяв перед этим гильзу. Чиркнул спичкой.
– А если я вам скажу, что груз, который находился в вагонах, принадлежал лично маршалу Жукову Георгию Константиновичу? И что вагонов почему-то оказалось три, хотя с самого начала их было два?
Рука замерла, не донеся огонь до папиросы.
Спичка быстро догорела, обожгла края пальцев.
Вскрикнув, Гонта бросил ее под ноги. Туда же выпала изо рта папироса.
– Жукову?
– Именно так. Об этом информирован подполковник Коваль. Он же ввел в курс дела ограниченный круг особо доверенных лиц из числа подчиненных. Указания он получает из Москвы, причем лично от заместителя председателя Совета Министров СССР Берии Лаврентия Павловича. Это известно из достоверных источников, назвать которые вам, как вы, надеюсь, понимаете, я не могу. Не имею права.
Гонта прикрыл глаза, пытаясь собрать воедино внезапно зароившиеся мысли.
– Выходит, – произнес он, – Берия… товарищ Берия лично заинтересован в том, чтобы преступление раскрыли и похищенные трофеи вернули Жукову… товарищу Жукову?
– У Берии иной интерес. – Теперь на часы взглянул Мурашко. – Двадцать три ноль пять. Давайте прогуляемся до моей машины, Дмитрий Григорьевич. Договорим по пути. Тем более мы только начали.
Штабная «эмка»[21]поджидала их на самом дальнем краю соседней улицы.
Пока офицеры шли к ней в темноте, полковник больше говорил, а Гонта – слушал, перебивая только изредка, чтобы уточнить некоторые моменты, прежде всего для себя. Ведь, поняв наконец, что же происходит и в центре какой невидимой схватки он оказался, майор пытался найти ответ на, пожалуй, самый важный для себя вопрос: какую роль в происходящем предстоит сыграть лично ему?
