Солнце поднялось еще выше, оранжево вспыхнули стекла в окнах, заиграли красками автоматы на бензозаправках.
Зоя встала на цыпочки и потянулась, одной рукой упираясь в стекло, потом медленно опустилась на всю ступню, и ее лицо вновь стало серьезным. Ощущение радости было таким хрупким. Рано или поздно этому молодому врачу придется спуститься на лифте, выйти на улицу и оказаться прямо перед рекламным щитом, на котором красуется ее лицо. Как только он узнает, кто она, сразу начнется процесс отдаления – так бывало всегда.
Зоя сварила себе еще одну чашку кофе. Ее руки слегка дрожали. Она пошла в спальню посмотреть на спящего. Он сбросил с себя одеяло. Его молодая спина блестела в лучах восходящего солнца. Зое вспомнился полукруг его спины в темноте и то чувство покоя, которое она испытала с ним.
Она села на кровать спиной к изголовью, ожидая, когда он проснется. Она медлила, не зная, как быть – остаться или отправиться на пробежку. «А вдруг я его уже не застану, когда вернусь?» Зоя нажала кнопку, и из задней спинки кровати бесшумно поднялся экран телевизора. Она нашла канал с утренней программой и стала смотреть новости, не включая звук, с субтитрами. Пираты захватили грузовое судно у берегов Сомали. «Арсенал» проиграл с разгромным счетом. В ближайшей солнечной системе обнаружена планета, находящаяся на таком расстоянии от солнца, что теоретически на ней возможна жизнь. Ведущий сообщал новости одна за другой, не выстраивая их по порядку. Пискнул мобильник: это пришло сообщение. Сигнал заставил Зою вздрогнуть и разбудил мужчину в ее постели. Он сел, сонно моргая, глядя на Зою. Привыкнув к свету, улыбнулся.
– Привет.
– Привет. Мне жаль, что я тебя разбудила.
– А мне – нет.
Он протянул руку и прикоснулся к ее бедру. Она растерялась: он и утром смотрел на нее так же, как вечером.
Зоя взглянула на телефон. Сообщение пришло от Тома. Он просил уделить ему последний час вечерней тренировки.
– Все в порядке? – спросил молодой врач.
– Да. Это с работы.
– Ты в котором часу уходишь?
– О… Знаешь… Сегодня я работаю дома.
– Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? Зоя улыбнулась.
– Нет.
Они легли поверх одеяла, их тела озарил свет от экрана беззвучного телевизора. Продолжали мелькать титры. «Как сообщают официальные лица, в неспокойном районе Пакистана, Северном Вазиристане, снова прошли акции протеста», а он в это время целовал тело Зои. «Шестнадцать гражданских лиц похоронены заживо под обломками здания, взорванного дистанционно управляемым роботом». Зоя уложила любовника на спину и встала над ним на колени. «На церемонию официального открытия олимпийского велодрома в Лондоне начали прибывать почетные гости». Зоя закрыла глаза, сдерживая стон, а потом их открыла и вдруг оказалась лицом к лицу с самой собой.
Она смотрела на себя с телеэкрана, где стояла на верхней ступеньке пьедестала почета в Афинах, восемь лет назад. Ей не нравилась эта запись: на ней она выглядела какой-то жалкой, измученной. Когда она спустилась с пьедестала, журналисты стали совать ей в лицо микрофоны и спрашивать, как она себя чувствует.
Зоя растерянно заморгала. Она и теперь помнила, как себя чувствовала тогда. В ее крови буйствовала такая масса адреналина, что он не рассосался даже после того, как ей на шею повесили золотую медаль. Она распсиховалась, как испуганный ребенок, внезапно оказавшийся во взрослом теле, страстно желавший, чтобы этот страшный сон поскорее кончился.
«О, я очень счастлива», – возникли желтые титры. Это означало, что слова произнесены ею.
«Вид у вас не очень счастливый», – возразили зеленые.
«Нет-нет, честно, – тут же откликнулись желтые титры. – Нет никого счастливее меня».
Видеозапись запечатлела мягкую линию ее губ в тот момент, как она поняла, что победа ничего не меняет. Это было после финала в спринте. На следующий день она снова выиграет – в индивидуальной гонке преследования, – но и это ничего не изменит. Золото добывали из-под земли, и его вес тянул ее туда, под землю.
Зоя не сразу осознала, что замерла в разгар страсти. У нее не было сил ответить любовнику.
– Все хорошо? – удивился он ее неподвижности.
– Да, прекрасно.
– Правда?
– Да.
– Скажи, ничего плохого с тобой не случилось?
Он проследил за ее взглядом. Синие титры – голос спортивного комментатора, наложенный на архивную видеозапись. Зоя – на пьедестале почета. «Вот она, наша маленькая „Мисс Солнышко“». Врезка – двое хохочут на диване в кабине комментаторов. Подтверждение происходящего белым текстом: «СМЕХ».
Синие титры: «А теперь ее имя, увы, фигурирует в новостях совсем по иной причине».
Красные титры: «В Фейсбуке продолжают смаковать пикантные подробности, а в сегодняшней утренней газете появились новые».
Синим: «Сказано, что она „сексуально агрессивна“».
Красным: «Вот уж удивили!»
(СМЕХ.)
На экране возникла обложка самого известного британского еженедельника. Ниже олимпийских колец красовалось ее лицо.
РЕЙТИНГ ХХХ – таков был заголовок. Подразумевалась тридцатая Олимпиада.
– О господи, – тихо вымолвил врач. – Это же ты.
– Да, – негромко подтвердила Зоя.
Она села, подтянув колени к подбородку и не отрывая глаз от экрана.
– Я тебя не узнал, – признался он. Она пожала плечами.
– В реальной жизни я меньше.
Красные титры: «Ей уже тридцать два. Помимо скандалов – и следует подчеркнуть, что последняя история – лишь их подтверждение, – не слишком ли это много для реальных олимпийских перспектив?»
Синие титры: «Тридцать два года – многовато для любого профессионального спортсмена, Дуг, и даже если после всего этого Зою отберут для Лондона, без сомнения, это будет ее последняя Олимпиада».
Мужчина, лежавший рядом с Зоей, коснулся ее руки.
– Ты должна была что-то сказать. Должна была…
– Ну что? Что я должна была сделать?
– Сказать мне, кто ты.
– Ты тоже мне не представился, – раздраженно огрызнулась Зоя.
Он в отчаянии развел руками.
– У меня же бейджик с именем.
– Ой, перестань, – поморщилась Зоя. – А у меня – эта чертова морда. Ты уж извини, что волосы и губы реально у меня не зеленые.
Он посмотрел на нее, его взгляд смягчился.
– Ты красивая. Не такая, какую из тебя пытаются сделать.
Зоя коротко, горько засмеялась.
– Кого из меня пытаются сделать? Снежную королеву с ледяным сердцем? Безжалостную истребительницу соперниц?
– Прости, – пробормотал он. – Мне еще нужно это осознать.
