Подозвав официанта, заказал кофе и два бренди. Памела попыталась протестовать, говоря, что она не пьет, но Роджер безапелляционным тоном ответил, что сейчас это лекарство, которое она должна проглотить, как и все остальное, что он ей скажет. Как не похож он был на того молодого человека, который помог ей на экзамене в столовой! Памела опустила глаза, притворяясь, что рассматривает свои ногти с аккуратным маникюром. Под опущенными веками она старательно прятала слезы. Мечты так и не сбылись!
Пока они ожидали официанта, ей стало казаться, что между ними установилось перемирие. Оба молчали.
Наконец принесли заказ. Роджер кивнул на полный стакан, поставленный перед ней.
— Выпейте.
Потом сам разлил кофе, все еще не доверяя ее рукам. Памела пару раз глотнула бренди и сразу же схватила чашку с кофе, которую он протянул ей, и выпила почти всю целиком. Ей показалось, что внутри вспыхнул огонь, но потом тепло приятно разлилось по всему телу, возвращая уверенность в себе. Роджер протянул ей пачку сигарет. Она отрицательно покачала головой, но он настойчиво сказал:
— Возьмите одну.
Памела подчинилась.
Он дал ей прикурить, и этот момент оказался последней отсрочкой. Откинувшись назад и следя за поднимающимся дымом, все тем же спокойным и жестким тоном он начал:
— Ну, а теперь расскажите мне, что вы там делали сегодня вечером?
— Я искала… магазин, — тихо ответила Памела.
— Магазин? Вы там искали магазин? — Неожиданно его голос прозвучал раздраженно и скептически.
Этого язвительного вопроса для девушки оказалось достаточно. В последнее время она слишком много работала, сегодня был тяжелый рейс; страх, испытанный ею в туземных кварталах, облегчение, когда ее спасли; смущение оттого, что этому джентльмену пришлось искать ее вопреки своему желанию — все это накопилось внутри Памелы, как гремучая смесь, ее эмоции требовали выхода. И вот наконец это произошло. Голубые глаза девушки вспыхнули от гнева и, наклонившись вперед, она также раздраженно, как и ее собеседник, почти закричала:
— Да! Я сказала то, что было на самом деле! Я искала магазин! Мне надо было кое-что купить!
Взбешенный Роджер Карсон, лихорадочно затягиваясь сигаретой, изучал ее лицо. Потом, как бы сознательно желая разозлить девушку еще больше, очень медленно и тихо спросил:
— Вы уверены, что пошли именно за этим?
— Я уже сказала вам! — не сбавляя тона, ответила Памела. — Вы мне не верите, так что какой смысл продолжать разговор?! — Она выскочила из-за стола, расплескав кофе на скатерть. — Я ухожу! Мне нечего здесь делать!
— Сядьте, — тихо произнес Роджер Карсон. Это опять был приказ.
Он сменил тон и стал говорить с ней так, как будто старался вытянуть информацию из непослушного ребенка:
— Разве вы не знаете, что нельзя по ночам ходить одной в городах типа Каира, а в Каире особенно в той части? Разве вы не знаете, что это опасно? Это известно всем во всех авиакомпаниях. — Он остановился. — Так вы знали это?
— Но я думала, что это не…
— Значит, вы знали, — упавшим голосом сказал Роджер.
Она ничего не ответила. Тогда он, как следователь ненадежному свидетелю, задал ей последний вопрос:
— Так что же заставило вас, несмотря на все, отправиться туда?
Памела не осмеливалась сказать правду. Атласные тапочки для дня рождения чьей-то матери — это прозвучало бы слишком глупо.
— Или кто-то, — голос Роджера стал еще тише, — попросил вас что-то сделать для него?
Изумленная тем, что он словно читает ее мысли, Памела виновато смотрела на Роджера. Глаза ее расширились, а щеки пылали. Она ждала, когда он спросит, кто ее просил и что она должна была сделать. Может, после этого у него и не был бы такой серьезный вид, может быть, тогда он поймет, что это была просто глупость, и ничего больше.
Но, к своему удивлению, она увидела, что выражение его лица резко изменилось — напряженный подбородок, плотно сжатые губы, но самым страшным в его лице были глаза; в них не было ни злости, ни раздражения, только невероятная грусть.
Снова сильно разозлившись, Памела резко спросила его:
— А как вы узнали, что я ушла?
Он устало потер рукой лоб.
— Встретились два экипажа и решили вместе пойти в ресторан, позвонили вам в комнату, но там никого не было — так мы узнали, что вы ушли. — Он пожал плечами. — Я взял такси и поехал вас искать. — Голос его был донельзя усталым.
— А где вы меня искали? — поинтересовалась Памела, опять чувствуя себя виноватой.
— Искал везде, пока не нашел. — Напряженное выражение не сходило с его лица.
На противоположной стене гостиной, над головой Роджера, Памела увидела резные позолоченные часы. Почти половина одиннадцатого. Неужели это правда?
— Так вы пропустили ужин в ресторане, — пробормотала она, осознавая, как много хлопот и беспокойства она доставила. — Это было очень любезно с вашей стороны. Я вам очень благодарна…
— Прекратите, — несколько грубовато перебил Роджер. — То, что я пропустил вечернее развлечение, меньше всего беспокоит меня. — Он неприятно улыбнулся. Резким движением сдвинув в сторону кофейные чашки, он наклонился к ней:
— Мисс Хагис, вы не пойдете в свою комнату, пока все мне не расскажете, — подчеркивая каждое слово, отрезал он.
Памела вздохнула. Иногда Роджер Карсон превышал свои полномочия. Вот и сейчас, когда все кончилось более или менее благополучно, он устраивает бурю в стакане воды. Конечно, она заплатит сама за такси и еще раз поблагодарит его. Но он никак не хочет ее понять.
— Ну хорошо. На самом деле рассказывать просто нечего, — мягко произнесла она.
Еще несколько секунд он напряженно смотрел ей в глаза. Потом, как будто устав от женских штучек и хождений вокруг да около, начал:
— Ну тогда, мисс Хагис, будем говорить начистоту. — Он затянулся сигаретой. — Время от времени кто-то из членов экипажа оказывается замешанным в контрабанде. Вы, наверное, читали об этом в газетах. Часто это оказывается стюард или стюардесса.
Памела продолжала молчать, потому что не могла понять, куда он клонит.
— Каир — это самое горячее место в этом отношении, — продолжал он. — Скажите мне, мисс Хагис, был ли ваш поход в туземные кварталы связан с контрабандой? Может быть, вы оказались в чем-то замешаны и теперь не знаете, как из этого выпутаться? — Он с сожалением смотрел на девушку.
Наконец до нее дошел смысл происходящего.
— Прекратите! — с горящими от гнева глазами выкрикнула Памела, подавшись к нему. — Я не хочу больше ничего слушать! — Она вскочила. — Как вы смели сказать, что… — Голос девушки сорвался от рыданий.
Она выбежала из гостиной и рванулась наверх, громко стуча каблуками по натертому полу — тот же звук, как и на темных страшных улицах.
