– Думаешь, не знаю, что ты хочешь? – Анна метнула на Адама возмущенный взгляд. – Того же, что и другие мужчины. И ты не успокоишься, пока не добьешься своего. Пока не слопаешь меня со всеми потрохами.
Адам задумался.
– Я не могу говорить за всех мужчин, – сказал он тихо. – Я могу говорить только за себя. – Адам продолжил: – Я был женат на женщине, для которой превыше всего была карьера. С меня хватит…
Казалось, он выступал в роли обвинителя.
– Мне пришлось уйти. Обосную еще раз, почему. Я не хочу терпеть рядом эмансипированную особу, поглощенную лишь собой. И мне не нужна женщина, которая боится дарить мужчине всю себя. Без остатка.
– Ты думаешь, что я боюсь? – Она в ярости резко качнула головой. – Я ничего не боюсь. Просто не хочу дарить тебе свою жизнь. Я отказываюсь делать это.
Мужчина будет брать, и брать, и брать. Жалоба ее матери вновь всплыла в памяти, заставляя Анну принять жесткое решение.
– Как несправедливо устроен мир, – сказала Анна. – Почему женщина должна жертвовать всем ради мужчины? Моя мать повела себя иначе. Она покинула этот город, потому что не хотела погибать рядом с Бобби Рэем. Не хотела увязнуть в его лености, отсутствии амбиций. Она решила стать независимой, самостоятельно обеспечивать себя.
– Ты говоришь о своей матери как о героине. – Адам в сомнении изогнул брови. – Ну, а я скажу – она была чертовски эгоистична. Так эгоистична, что бросила мужа и маленького ребенка.
У Анны даже приоткрылся рот от возмущения.
– Моя мать пыталась создать лучшую жизнь для себя… – Осознавая, что неправильно выразилась, Анна исправила ошибку. – Лучшую жизнь для нас.
– Ты же не веришь в это.
Его спокойный тон взбесил Анну еще больше.
– Конечно же, верю.
– Тогда скажи, почему ты приехала в Литл– Хэвен?
– Ты знаешь, почему.
– Я хочу услышать, как ты это скажешь.
– Обыкновенно. Позаботиться о Тамми.
– Но о Тамми заботились многие. Рядом есть люди, которые любят ее, помогают ей.
– Адам, Бобби Рэй умер. Тамми была нужна поддержка.
– Ты показалась лишь месяц спустя после смерти Рэя, когда Тамми уже справилась с бедой. Итак, зачем ты приехала?
Его настойчивость раздражала.
– Я уже ответила, – крикнула Анна.
– Ответ неполный.
Упершись одной рукой в бедро, она с иронией произнесла:
– Ну, ты, очевидно, лучше меня знаешь, почему я приехала в Литл-Хэвен. Пролей свет на события.
Он проигнорировал ее язвительное поддразнивание.
– Ты приехала узнать, заботился ли кто-нибудь о Тамми все эти годы? – Его голос стал тише. – Тебе нужны были сведения о младшей сестре, потому… что о тебе не заботился никто.
Анна Кавано растерялась, понимая, куда клонит Адам.
– Ты хотела узнать, какой была жизнь Тамми. Надеялась, что тяжелой, как… твоя.
– Что? – Анна совсем сникла.
– О тебе никогда не заботились по-настоящему, Анна. – Мужчина говорил почти шепотом, но она слышала каждое его слово. – Тебя слишком рано заставили стать самостоятельной. Твоя мать выбросила тебя из гнезда до того, как твои крылышки окрепли.
– Чушь!
Он покачал головой.
– Нет. Это не чушь. Она соблюдала лишь свои интересы. – Адам убрал волосы, упавшие на лоб.
Его критика просто выбивала почву из-под ног Анны, но он продолжал:
– Весь этот разговор о независимости, о самоутверждении хорош для одиноких людей. Что же касается твоей матери, то она вынудила тебя стать эмансипе, но не для твоего блага, а для того, чтобы ты убралась из ее дома как можно скорее.
Губы Анны побелели. Так сильно она их сжимала. Он просто бешеный, подумала женщина.
– Уверен, что ты в конце концов согласишься со мной, – продолжил Адам Рот.
– Нет.
– Тогда вернись к причине, по которой ты приехала в Литл-Хэвен.
Анна совсем разобиделась.
Он проигнорировал это. Его голос оставался спокойным и бесстрастным.
– А почему ты не сказала своей сестре, что планируешь переехать с ней в Нью-Йорк?
Анна собиралась защищаться, как-то сформулировать свой ответ, но говорить Адам ей не давал.
– Лучше я сам отвечу, – произнес он. – Все твои размышления о карьере и независимости отодвинем на задний план. Ведь в глубине души ты понимаешь: Тамми из Литл-Хэвена, от людей, которые любят ее и заботятся о ней, уезжать нельзя.
Старшую Кавано охватило смятение.
– Я… я не… – Она запнулась. – Я не хочу больше ничего слышать. Все это неправда. Все. – Анна закрыла уши ладонями.
Почему Адам пытается изменить ее жизнь, почему он причиняет ей боль?
Вдруг Анна услышала, как заводят машину. Адам Рот был уже во дворе. Вскоре он уехал.
Анна глубоко вздохнула. Неужели она испугалась правды? Ведь правда делает человека только сильнее. А коли выросла во лжи, тогда должна узнать это.
Давай, Анна, возьми себя в руки. Ты же сильная. Разберись с происходящим, вспомни, как ты жила, подумай над тем, как живешь сейчас. Поищи рядом человека, который поможет понять тебе события прошлого и настоящего.
Тем более, что такой человек есть.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Милая…
Ладонь миссис Блэйк, заскользившая по руке Анны, была мягкой и теплой, как шерстка котенка.
– Милая, – еще раз повторила она. – Не подашь ли мне стакан чая? Кстати, что случилось? Почему ты так расстроена?
– Это не ваша вина, – произнесла Анна слабым голосом. – Просто я многое поняла про свою жизнь.
Миссис Блэйк встала и подошла к буфету. Несмотря на очень плохое зрение, она прекрасно ориентировалась в доме. Взяв с буфетной полки стаканы, которые не успела принести Анна, старушка произнесла:
– Если ты расстраиваешься из-за своего отца, то зря. Бобби Рэй любил тебя. И он не был ленивым. И у него не отсутствовали амбиции. Просто обстоятельства в его жизни складывались достаточно сложно. – Миссис Блэйк закашлялась. – А деньги ему приходили из общества здравоохранения – ведь твой отец стал инвалидом в результате падения с крыши дома. Он старался отремонтировать его как можно лучше. Хотел сделать твоей матери приятное. Тем более, что она была уже беременна Тамми.
Миссис Блэйк поставила на стол стаканы с чаем, бросив туда ледяные кубики. Напитки предпочитала холодные.
– После несчастного случая с твоим отцом, – продолжала пожилая женщина, – твоя мать резко изменилась. Все в городе надеялись, что рождение второго ребенка улучшит ее настроение. Но этого не произошло – Тамми появилась на свет не совсем здоровой. Твоя мать пришла ко мне позже и сказала, что больше не в состоянии оставаться здесь. Что у нее нет сил заботиться о больном муже и о больном ребенке. Я уже знала, что она уедет. Но удивилась, когда эта женщина взяла с собой тебя. Я была уверена, что она улетит, как птичка, от вас троих.
