— Без сомнения.
— Да, я люблю детей. А также хочу большую собаку, и кошку, и пони для детей.
Так что убирайся отсюда, Алвеш де Оливейра, вместе со своим банком. Иди и поищи другую для своей драгоценной постели! И если она в твое отсутствие развлечется с садовником или охранником, ты получишь именно то, что заслуживаешь.
— Мне стыдно, что я позволила тебе прикоснуться ко мне. Теперь буду отмываться всю жизнь. Как ты посмел явиться в мой дом и обсуждать, как с проституткой, мою цену! Ты что, назначил мне, как Соне, «порше» в качестве гонорара?
— Сначала тебе нужно научиться водить машину. Посадить тебя за руль «порше» сейчас было бы непростительно. Ты перебила бы все встречные машины.
— Не смей! — закричала Кэрол, увидев, что Алвеш начал приближаться к ней.
— Ты же тоже этого хочешь.
Он сжал: ее в объятиях так крепко, что она едва дышала, Но она и не хотела дышать. Не хотела сопротивляться. Голова закружилась, и она прижалась к нему. Сердце бешенно заколотилось, и каждая клетка? вела задрожала от желания, Он подхватил ее на руки и положил на видавшую виды кушетку, служившую кроватью.
— Ты великолепна! — прошептал он, задыхаясь от восторга.
Но наваждение уже кончилось.
— Убирайся, нахал, гад! — закричала Кэрол.
— Если ты хочешь, чтобы я обращался с тобой как с леди, то будь ею.
— Тебе наплевать, кто в твоей постели Я ненавижу тебя, Алвеш. — Она изо всех сил оттолкнула его и вскочила на ноги. — Уходи!
Он спокойно и внимательно посмотрел на нее и встал.
Дверь за ним закрылась. Кэрол с яростью ударила по подушке сжатыми кулаками. Она добилась своего. Он ушел. Но почему же от этого не стало легче? Почему звук хлопнувшей двери сделал ее еще несчастнее? Он снова оставил ее в одиночестве. И теперь не верилось, что она сможет вынести эту пустоту.
8
— …В общем, настоящий джентльмен, — заключила журналистка, в ее тоне сквозила ирония.
Кэрол давала эксклюзивное интервью.
— Именно, — подчеркнула она.
— Но я поняла, что там была только одна кровать…
— Мистер де Оливейра спал на полу.
— Мистер? Неужели после всего вы не зовете его по имени?
— Для меня он только де Оливейра.
Журналистка вздохнула.
— Но он такой обворожительный и выглядит так сексуально.
— Первое впечатление бывает обманчивым. Когда мы вырвались оттуда, он дал мне свой пиджак, чтобы я согрелась, — поспешила Кэрол переменить скользкую тему.
Гарри сидел на кухне и пил чай.
— Завтра, когда интервью будет напечатано, весь этот кошмар наконец закончится, — сказала Кэрол, входя на кухню. — Перестанет звонить телефон, у нашей двери прекратят дежурить репортеры. Жизнь станет прежней.
— Тебе не следовало разговаривать с журналистами, они обязательно все переврут.
Кэрол собралась с духом и спросила напрямик:
— Алвеш сказал, что ты необыкновенно богат.
Гарри подавился чаем, потребовалось пять минут, чтобы он избавился от удушающего кашля.
— Абсолютный вздор, — наконец произнес он.
— Но, может быть, у тебя есть чтото, так, на черный день?
Он выглядел очень смущенным.
— Возможно, — нехотя ответил он.
— Ну так, может, у нас теперь есть возможность держать коегде зажженные лампы?
Если ты в темноте свалишься с лестницы, то в твоем возрасте это может быть опасно. А лечение вообще обойдется в кругленькую сумму.
Однажды Гарри, встав на стул и пытаясь дотянуться до какойто полки, грохнулся на пол и до сих пор не оправился от этого падения. Тогда в коридоре появились свечи. Но Кэрол все время боялась, что они могут стать причиной пожара
— Я подумаю, — пробормотал Эванс, рассматривая узоры на стене. Надеюсь, ты не собираешься переехать от меня? — В голосе чувствовался страх.
— Куда? — рассмеялась Кэрол, желая его успокоить.
Гарри вздохнул.
— Я хотел поговорить с тобой еще вчера вечером, но крепко заснул… Когдато я знал отца твоего де Оливейры — Мигеля. У него была великолепная коллекция картин. Они были куплены давно, еще по старым ценам. Жаль, что его сын оказался таким идиотом.
Кэрол нахмурилась.
— Ты говоришь об Алвеше?
— Да. Лет десять назад о его разводе писали все газеты. Он женился на совсем неподходящей особе — на актрисе или комто в этом роде. Она имела кучу любовников. В этой истории еще был замешан ребенок…
— Ребенок? — беспомощно воскликнула Кэрол.
— Это оказался не его сын. Он стал тогда центром большого скандала. Мне было очень жаль всю его семью, но особенно мальчика. Не очень хороший старт для начинающего жить молодого человека. Теперь у него репутация женоненавистника.
Кэрол была потрясена, хотя и знала, что Алвеш когдато был женат. Но такие подробности…
— Пресса раскопала все факты моей прошлой жизни. Как же она не раздобыла информацию о его первом браке?
— Это было в Испании. Ему просто повезло.
В ту ночь она никак не могла заснуть, прокручивая в голове новые факты. Да, судя по всему, Алвешу пришлось несладко. Сколько же ему тогда было? Двадцать один. Столько, сколько ей сейчас. И жена изменяла ему. Но ведь и он не ангел. Избалованный, выросший в богатой и счастливой семье, он вряд ли был готов к постоянству. Да и к темным сторонам жизни тоже. Видимо, его деньги стали тогда приманкой. Ведь както он сказал ей такую фразу: «Сладкая ловушка, а затем расплата». И теперь отношения с женщинами он меряет деньгами, не веря никому. Неужели она напомнила ему первую жену?
Что бы там ни случилось, но Алвеша предали и унизили. Кэрол вдруг стало жалко его.
Доброе сердце возобладало, и ненависть растворилась сама собой. Теперь, в свете этих новых знаний, она поняла, что предложение прожить вместе месяц выглядело с его стороны не таким уж оскорбительным. Скорее всего, он не делал таких предложений каждой, с кем переспал. Под великолепной броней из дорогих костюмов скрывался просто очень уязвленный и уязвимый человек, изо всех сил пытавшийся это скрыть.
Всетаки Алвеш очень умен. Он разглядел во всей той галиматье, что печатали про нее в газетах, нужные факты — ее образование, сведения о семье… О, как она любила его! И как глупо было упоминать об этих дурацких собаках, кошках и пони для малышей! «Но Алвеш не хочет детей, и ты никогда не сможешь все это иметь», — сказала себе Кэрол.
Но тут же напомнила, что сейчас у нее вообще ничего нет.
