Челси застонала, когда он сжал пальцами ее сосок, а его язык властно толкнул ее язык. Она бедром ощутила, как напряглась его плоть, и едва не задохнулась от восторга. Ей даже пришлось оторваться от Эндрю. Она устремила на него затуманенный взгляд.
— Боже мой, — выдохнул он, — я этого не вынесу.
— Я тоже, поэтому целуй меня.
— Как смешно: я почти не знаю тебя, я к тебе почти ничего не испытываю, и все же мне хочется делать с тобой самые невероятные вещи, я просто не могу удержаться!
— Надеюсь, ты даже не будешь пытаться.
— Я и не собираюсь! Челси, да поможет нам Господь. Я хочу прикасаться к тебе, целовать тебя.
Эндрю осыпал поцелуями ее лицо. Челси щекой чувствовала тепло его дыхания. Она дрожала от восторга, растворяясь в своих ощущениях. Ей нравилось гладить его, запускать пальцы в его шелковистые волосы. Она не знала, радоваться ли тому, что она сделала лишь крохотный глоток бренди, или огорчаться из-за этого? Ее мозг в отличие от прошлого раза не был затуманен большой дозой возбудителя, и выпитого количества хватило только на то, чтобы раскрепостить ее. В противном случае она бы оттолкнула его от себя и, возможно, даже выкинула бы из кареты.
Что касается Эндрю, то он выпил почти всю фляжку.
Он снова с жадностью впился в ее рот. У него такие горячие губы, думала Челси, и от него вкусно пахнет — какой-то экзотической пряностью. Какие нежные у него руки!
Челси застонала, когда он снова накрыл ладонью ее грудь. Ее маленькую, но страстно ждущую ласки грудь.
— Эндрю, ты прикасаешься к моей… моей…
— Груди? Да. Мне, видишь ли, нравится брать ее в руку. Она такая упругая и так точно ложится в ладонь. Очень приятно.
— И она не кажется тебе неполноценной?
— Абсолютно нет. И я знаю, что она ждет, когда я буду ласкать ее. Целовать. Господи, ты потрясающа!
Эндрю через голову стянул с нее рубашку и припал губами к ложбинке на груди. У Челси от восторга бешено застучало сердце и закружилась голова.
— Что ты делаешь?
— Целую твою грудь.
— Но я думала, что целуют только в рот!
— Целовать можно все, что нравится. И мне нравится целовать сюда… и сюда…
Он сжал губами ее сосок, и она забилась в его объятиях. Чтобы не утонуть в вихре ощущений, охвативших ее, она сжала его плечи.
«Не сопротивляйся, он не остановится. И ты не хочешь, чтобы он останавливался. Замри и наслаждайся. Наслаждайся, потому что такое больше не повторится!»
Эндрю засунул руку ей между бедер и заставил раздвинуть ноги.
— А вот еще одно местечко, которое любит, чтобы его целовали, — проговорил он, гладя ее через бриджи. — И я с удовольствием прижмусь к нему губами.
— Туда? Да как ты мог об этом подумать!
— Я не только думаю об этом. Я делаю. — Эндрю склонился к ней. Его лицо было так близко, что Челси смогла в мельчайших подробностях рассмотреть его зрачки. Его жаркий взгляд пронзал ее насквозь. — Моя дорогая Челсиана, я хочу сказать тебе одну вещь. Может, на меня подействовало возбуждающее средство, а может, и нет, но я мечтал о том, чтобы снять с тебя бриджи, с тех пор как ты появилась на поляне. А весь последний час я мечтал прикоснуться к твоим длинным, стройным ногам, засунуть руку тебе между бедер и почувствовать, как у тебя там горячо и влажно, как ты изнываешь от страсти ко мне.
Господи, да она уже давно изнывает от страсти! Наверняка он почувствовал это, когда засунул туда руку. Кровь превратилась в жидкий огонь, все тело горело как в лихорадке, голова кружилась. Челси посмотрела Эндрю в глаза, и ее ноги сами начали раздвигаться.
— С той минуты, что мы сели в карету, я мечтал о том, чтобы раздеть тебя и разложить на полу, — хриплым голосом проговорил Эндрю. — Ничто — ни твои слова, ни действия — не остановит меня. Я хочу тебя. И я тебя возьму.
Он принялся теребить губами ее сосок, а рукой продолжал гладить между ног.
— О, — застонала Челси, закидывая голову и закрывая глаза, — а я-то думала, что тебя не интересуют женщины, что тебя волнует только твоя наука.
— Меня интересуешь ты. Я просто не хочу жениться на тебе. Здесь нет ничего личного, естественно, — не поднимая головы, ответил Эндрю. — Я вообще не хочу жениться.
— Если брак означает, что такое будет происходить каждый день, то, возможно, он не так ужасен, — проговорила Челси, из-под полуприкрытых век наблюдая, как Эндрю водит языком вокруг соска. — Если бы ты женился на мне, мы занимались бы этим каждый день?
— Каждый день и каждую ночь.
— Но мы не собираемся жениться.
— Да. Мы собираемся обхитрить Люсьена.
— Да. Обхитрить Люсьена.
— И заняться любовью… — Эндрю принялся расстегивать ее бриджи, — прямо сейчас.
— Да. Сейчас.
Челси выгнулась, и Эндрю медленно, мучительно медленно стянул с нее бриджи. Теперь она сидела перед ним обнаженная. Несколько мгновений он разглядывал ее, затем его дыхание участилось.
— Нет, сиди так, — приказал Эндрю, когда Челси, засмущавшись, попыталась сдвинуть ноги. — Я хочу смотреть на тебя.
— Честное слово, я в буквальном смысле ощущаю твой взгляд на себе.
— Вот как? Скоро ты почувствуешь на себе не только мой взгляд.
Эндрю продолжал разглядывать ее, и Челси казалось, что огонь, полыхавший в ней, под его взглядом становится еще жарче.
Эндрю провел рукой по треугольнику волос внизу живота, и Челси напряглась. Она следила за тем, как его теплая ладонь скользит по ее животу, искушая и мучая. Внезапно он коснулся пальцем заветного бугорка.
Челси вздрогнула и застонала.
— Как я вижу, моя гипотеза оказалась верной, — улыбаясь, сказал Эндрю.
— Какая гипотеза?
— Я предположил, что ты будешь готова принять меня. Так и есть.
— Это возмутительно.
Он продолжал водить пальцем по бугорку.
— Это лестно.
— Просто я не контролирую себя.
— Это возбуждает меня еще сильнее. Так, что мне даже больно.
Челси покраснела, а Эндрю пристально смотрел на нее, и его палец скользил по бугорку, погружая ее в новые, не изведанные ранее ощущения. Вдруг его рука замерла.
— В чем дело, Челсиана? В прошлый раз ты была тигрицей, а сегодня — котенок. Неужели из нас двоих с ума схожу только я?
— Нет, просто из нас двоих именно ты выпил всю фляжку, а я лишь пригубила. Этого хватило для того, чтобы я не сопротивлялась.
— Если ты хочешь, чтобы я остановился, тебе, боюсь, придется выкинуть меня из кареты.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прерывающимся голосом проговорила Челси.
