— Ты только мне правду рассказывай, — покачала головой Сычиха. — Иначе за тебя твоя щека заговорит. А придумывать я и сама мастерица…
— Мой жених… — Лиза смутилась, она чувствовала: щека опухла и мешала говорить, — господин Забалуев ударил меня. Я и убежала в лес, не разбирая дороги. А когда опомнилась — кругом темный лес.
— Это ведь только часть правды?
— Владимир… — кивнула Лиза. — Помнишь, вы гадали мне на картах, что я выйду за него замуж? Он разлюбил меня. Вот и выходит — не правду карты сказали…
— Нет, милая, я тебя не обманывала. Я тебе суженого обещала, и ты выйдешь за него. Все будет хорошо… Хорошо…
— Спасибо, мне нужно идти, — засобиралась Лиза. Она вдруг почувствовала легкое головокружение, приятное и теплое. — Меня дома ждут. Вы покажете мне дорогу к дому?
— Никуда ты не пойдешь, — ласково заговорила Сычиха, глядя ей прямо в глаза. — Не пойдешь. Никуда не пойдешь!
— Мне домой пора, — сквозь наступавшую на нее дремоту сопротивлялась Лиза. — Меня ждут. Меня уже ищут…
— Тебя еще не ищут, но будут искать. А ты останешься здесь! И не волнуйся — ты будешь счастлива! Ты выйдешь замуж за суженого, не сейчас, но выйдешь! Я должна тебя научить, объяснить…
— Пустите меня! — Лиза оттолкнула от себя Сычиху и поняла, что руки стали слабыми и словно ватными.
— Хорошо. Иди, — улыбнулась та.
— Что со мной? — Лиза попыталась встать со скамьи, и ее закачало. — Чем вы меня напоили?
— Эти травы — целебные. Они придадут тебе сил. Но сначала ты должна поспать…
— Мамочка… — прошептала Лиза, погружаясь в сладкое забытье.
— Спи родная, спи…
Лиза упала на руки Сычихе. Колдунья подхватила ее и помогла добраться до кровати. Она бережно уложила ее голову на подушки, поправила руки, чтобы не падали, и зашептала, наклонившись низконизко, к самому лицу:
— Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, умоюсь росою, пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье, сомкну злодеям глаза, замкну им уши-уста ключом. Брошу тот ключ на дно болота. Никому тот ключ не достать, никому ей жизнь не погубить! Да будет так!
И приснился Лизе дивный сон.
Пары кружились, скользя по паркету, как лодки по тихой глади морской. Раз, два, три… Раз, два, три… Вальс завораживал и увлекал. Его волшебный ритм пьянил и заставлял сердце погружаться в прекрасные мечты. Вальс — чародей, вальс — соблазнитель. Вальс — это легкие пузырьки шампанского в твоем бокале, который подает тебе ОН…
Лиза не видела его лица, но понимала: он прекрасен, воплощение изящества и благородства. Его рука — на ее талии, пальцы чуть-чуть дрожат, потому что и он потрясен — они созданы друг для друга.
— Сколько света! — услышала Лиза свой голос.
— Это оттого, что вы — здесь.
— Я не хочу, чтобы наш танец кончался!
— У нас впереди — целая вечность.
— Я так счастлива!
— Вы счастливы, потому что свободны.
— Мне так легко, что, кажется, я могу летать!
— Любовь дает вам крылья — Это и есть блаженство?
— Нет, блаженство начинается с этого…
Лиза почувствовала тепло его света на своем лице, на губах и поняла, что это поцелуй. И она захотела продлить его. Ее тело впитывало в себя эту странную энергию, но Лиза не боялась ее — она была уверена, что это идет к ней с Неба. Неожиданно она поняла, что пальцы ее рук непонятным образом удлиняются и превращаются в перья — белые-белые.
Я — ангел, — подумала Лиза, и в тот же миг с легкостью, доселе лишь желанной, оттолкнулась от пола и полетела — над танцующими, над залом, над землей…
— Где я? Что это было? — встрепенулась Лиза, точно птица, поднимая голову.
Голова снова закружилась, и она вынужденно прилегла на подушки.
— Ишь, как ты набегалась по лесам, по болотам, притомилась, — с сердечностью сказала появившаяся в поле ее зрения Сычиха.
— Чем вы меня напоили? Что мне в питье подсыпали?
— Не бойся. Я добра тебе желаю.
— Тогда отпустите меня!
— Время еще не пришло. Останься со мной, ласточка моя, не пожалеешь.
— Не могу я оставаться. Голова кружиться перестанет и пойду. Дома, наверное, волнуются, по всему лесу меня ищут.
— А ты не торопись, не торопись. Лучше меня послушай.
— Я уже послушалась, а вышло все по-другому!
— Тогда ступай — держать не стану. Если правду об отце узнать не желаешь…
— Что за правда такая?
— О его смерти, — загадочно промолвила Сычиха.
— Он погиб от несчастного случая на охоте…
— Все думают, что это был несчастный случай. А на самом деле…
— Что? Что — на самом деле?
Сычиха не успела ответить — в дверь постучали, и следом Лиза услышала голос Андрея.
— Откройте! Мы плохого не сделаем. Мы спросить вас хотели…
— За мной пришли, — вздрогнула Лиза.
— Может, ее там и нет? — говорил Андрей кому-то за дверью.
— Там она, я уверена, — второй голос принадлежал Татьяне. — Просто старая она, не слышит. Надо погромче постучать. Матушка, Сычиха! Это Татьяна! Открой, пожалуйста!
— Выбирай, — загадочно улыбнулась Сычиха. — Хочешь знать, как умер твой отец? Или уйдешь в неведении?
— Да есть там кто живой или нет? — Андрей еще раз настойчиво забарабанил по двери.
— Сычиха, милая, открой! — умоляла Татьяна.
— Мой отец погиб от несчастного случая, — твердо сказала Лиза.
— Что ж, это твоя вера, — пожала плечами Сычиха. — Мне больше не о чем с тобой говорить.
— Нет, не открывай им, что я здесь, — вдруг решилась Лиза, видя, как Сычиха направилась к двери.
— Сейчас, сейчас! Уже иду! — наконец, откликнулась Сычиха и вышла в сени, плотно притворив двери за собой. — Чего стучите на ночь глядя, что случилось-то?
— Беда у нас! — кинулась к ней Татьяна.
— Сестра моя, Лиза, вчера убежала в лес, — пояснил Андрей. — Ты ее не встречала, не видела?
— Нет, не видела.
— Может, карты скажут, где Лиза и что с ней? — спросила Татьяна.
— Я тебе, девушка, и без карт скажу — все с ней в порядке.
— Откуда тебе знать, если ты ее не видела? — усомнился Андрей.
— А я всегда все знаю. Чувствую, когда черные тучи сгущаются. И когда свет их рассеивает.
— Может, ты знаешь, кто убил барона Корфа?
— Барон, барон Корф? — вздрогнула Сычиха. — Мой сон…
