Саша молчала.
— А ты, я вижу, все влюблена в этого Дмитрия Багряницкого. Или это все поза? Игра? Возвращаться в деревню, поди, не весело… А у матушки моей в доме куда как хорошо всему вашему семейству…
— Так вот ты как судишь? — изумилась Саша. — Ты…
— Постой, постой! — оборвала ее Анна. — Не говори мне, что я не права! Я вижу, ты безнадежно влюблена в Багряницкого и теперь, верно, всю жизнь будешь от того несчастлива, — при этих словах Анна улыбнулась.
— Благодарю вас, баронесса, за столь приятный прогноз, — тихо начала Саша. — Но, надеюсь, он не сбудется. Вам не дано читать в душах и судьбах других людей, и Слава Богу!
— Вот как? — подняла брови Анна.
— Да, именно так. В моем сердце нет любви к господину Багряницкому.
Да, это было именно так! Уж сколько дней назад Саша поняла, что все ее страдания, все слезы, ее болезнь — все прошло. Прошло, как если бы она излечилась раз и навсегда от своего недуга. И это стало так ясно при разговоре с Анной! Именно кузина заставила Сашу понять, что теперь она вполне свободна, спокойна и счастлива. Да, да! Счастлива! Саша улыбнулась и посмотрела на Анну. Та, недоумевая по поводу столь безмятежного вида страдающей, по ее мнению, кузины, не нашлась даже, что сказать.
— Что ж, — только и произнесла баронесса, вставая. — У меня еще много дел… мне пора.
Кузины сдержанно распрощались, Анна уехала, а Саша… Саша задумалась. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что совершенно не заметила, как оказалась в комнате не одна. Неприятную посетительницу сменил новый визитер.
16
…Ты взгляни, молю, на тоску мою
И улыбкою, взглядом ласковым
Успокой меня, беспокойного,
Осчастливь меня, несчастливого…
Д. Давыдов
Саша подняла голову и увидела перед собою Владимира. Он молча стоял, глядя на нее, не решаясь прервать ее задумчивости.
— Владимир Алексеевич? — удивленно произнесла Саша.
Конечно, он уже не раз бывал у них со дня ее выздоровления, они виделись и говорили. Но между ними всегда оставалась некоторая недосказанность, сохранившаяся с той их пылкой вечерней встречи, когда Саша узнала о предательстве Багряницкого. До сих пор Владимир ничем не намекал ей на то событие. Но теперь первыми его словами были:
— Нам надобно объясниться, Александра Егоровна.
При этих словах Саша покраснела и опустила глаза.
— Вы позволите мне? — спросил князь.
— Да, — неожиданно твердо ответила она и посмотрела на него.
Помолчав, Владимир начал:
— Для вас не является секретом, Александра Егоровна, те чувства, которые я всегда испытывал к вам. Они еще живы, более того — они сделались сильней. Я люблю вас… Вы видели мое письмо… Боже, как давно это было! Тогда я не решался открыто объясниться с вами. Вы любили другого…
Увидев, как она побледнела при этих словах, он не остановился и решительно продолжил:
— Да-да! Вы любили другого, об этом надобно сказать. Быть может, ваша любовь к Багряницкому еще не прошла. И хотя этот человек предал вас, но разве сердце способно рассуждать, особенно когда оно любит? Вот так и мое сердце. Я знаю все, волею случая все ваши тайны были мне открыты, и все же я вас люблю. И теперь я хочу спросить вас: могу ли я надеяться? — Владимир посмотрел на Сашу. — Прав ли я? Долго ли мне мучиться в неизвестности? Или, быть может, мне всю жизнь предстоит думать о вас, как о недосягаемом блаженстве, милая моя, любимая Александра Егоровна?..
Владимир смотрел на Сашу, не сводя с нее глаз. Наконец, она подняла лицо и посмотрела ему прямо в глаза. Бог весть что он увидел там, в глубине ее очей, но он побледнел и произнес:
— Будьте моей женой, Саша. Будьте моей женой… Дайте мне возможность не просто любить вас на расстоянии, но сделать вас счастливой… И сделайте счастливым меня…
При этих словах он опустился перед ней на колени. Саша не сводила с него удивленных глаз. Губы ее вдруг задрожали, будто что-то хотела сказать, но она ничего не смогла произнести. Саша лишь протянула к нему дрожащую слабую руку и Владимир тут же взял эти тонкие пальцы в свои ладони и прижался к ним горячими губами. Потом он приложил ее ладонь к своей щеке и посмотрел на девушку. Она, будто без сил, все ниже и ниже склонялась к нему, и вскоре он уже держал ее в своих объятиях. Она, конечно, помнила это крепкое, надежное кольцо его рук. Перед ее внутренним взором пронеслось все: и тот памятный вечер, после которого она тяжело заболела, и сочувствие князя, и внимание, и та забота, которую он проявил к ней. Его самоотречение, на которое, конечно, способны лишь немногие. Каково ему было сознавать, что Саша любила другого? Но Владимир… Он будто теперь ничего этого не хотел помнить.
— Неужели вы можете меня простить? — тихо спросила Саша.
— Простить? Но за что? — Владимир искренне недоумевал. — Мне не за что вас прощать, дорогая Сашенька. Но неужели… — тут он внимательно взглянул ей в лицо, — неужели… вы… забыли его?..
Саша посмотрела на князя и сказала:
— Я не забыла… Но я не люблю его. Да и, видимо, не любила никогда… Может быть, это было ослепление? Я не знаю. Я не понимаю себя…
— Значит ли это, что вы можете ответить на мою любовь?
Девушка внимательно посмотрела в глаза Владимиру и ответила:
— Мне трудно сказать, что я чувствую. Я благодарна, я безмерно благодарна вам… Никто другой не повел бы себя так на вашем месте. Вы были мне истинным другом, вы спасли мне жизнь… Да! Именно так! И теперь, когда я потеряна и когда все вокруг так неясно, вы рядом со мной и как и прежде говорите о своей любви. Мне бы хотелось всегда быть с вами… Вот так, как теперь… Никогда мне не было так спокойно, так хорошо… Любовь ли это, ответьте мне? Вы лучше меня знаете жизнь, так скажите же, любовь ли это?
Князь ничего не ответил. Владимир не способен был говорить, чувства переполняли его. Он и сам плохо понимал, что происходит. Саша провела ладонью по его лицу, губы ее приоткрылись, и Владимир поцеловал ее прямо в эти нежные, розовые разомкнутые уста…
— Так ты станешь моей женой? — прошептал он немного погодя.
— Да… — тихо ответила она.
ЭПИЛОГ
…И там я был, и мед я пил…
А. Пушкин. Руслан и Людмила
Конечно, привередливый читатель может усомниться: а полюбила ли Саша князя? И если полюбила, как это могло так скоро случиться, после такого сильного чувства и пережитого горького разочарования?
Не знаю. Должно быть, то прежнее чувство было не настоящим. Или, к примеру, болезнь переменила Сашины взгляды на жизнь, и она вдруг сумела отличить настоящее чувство и преданность отложных… И не только отличить, но и оценить, и ответить взаимностью. Как бы то ни было, но мне доподлинно известно, что Саша полюбила.
