Однажды она перебирала ящик с продуктами в поисках соли и наткнулась на листы с какими-то записями. Разглядев их, она поняла, что это уроки для детей.
— Разве дети не должны выполнять эти задания? — спросила она Эвана, когда он пришел на обед.
Эван неохотно пробурчал, что у него нет времени следить за этим, но помнил, что его жена учила детей каждый день какому-нибудь новому слову. Она объясняла значение слова, его произношение, но занятия закончились в день ее смерти. Это была еще одна причина, по которой Эван чувствовал себя виноватым, но он сказал себе, что его основная обязанность перед детьми — накормить их и защитить от всяческой опасности.
Амелия просмотрела бумаги и поняла, что все задания довольно стандартные и различаются лишь уровнем сложности для четверых старших детей.
— Разве вы не хотите, чтобы ваши дети учились? — спросила она Эвана.
— Для Майло это будет важно, но для девочек это не имеет уж такого большого значения. Они просто должны будут выйти замуж и родить детей.
— Это все, на что, по вашему мнению, способны ваши девочки? Родить детей? — ахнула Амелия.
— Конечно. Они больше ничего не могут.
В это время на обед пришли дети.
— Не могу поверить, что вы считаете, будто образование для женщины совершенно не важно, — проговорила Амелия. — Ужасно так думать. Каждый должен уметь писать и считать.
Эван равнодушно пожал плечами и уселся за стол.
— Кажется, вы забыли помыть руки. — Амелия держала его тарелку в руках.
Хозяин дома недоверчиво взглянул на нее, но встал из-за стола и помыл руки. Дети последовали его примеру.
— А ты умеешь читать или писать? — спросила Амелию Сисси, когда девушка поставила тарелку перед ее отцом. Впервые девочки проявили к Амелии интерес.
— Конечно умею.
— Откуда ты знаешь? — спросил Эван, засовывая картофелину в рот.
Амелия недоуменно посмотрела на него.
— Просто знаю, — ответила она.
— Если ты лишилась памяти, почему ты в этом уверена?
Амелия чувствовала, что глаза всех детей устремлены на нее. Она знала, что Эван неспроста задал ей этот вопрос. Она достала старую газету из поленницы и открыла ее. Амелия начала читать вслух первую попавшуюся статью. Слова быстро слетали с ее губ, а голос звучал уверенно.
— «НОВОГОДНИЙ КОШМАР. Первый день нового года был омрачен более чем необычным и дьявольским происшествием. Ровно год назад в праздники были отмечены обычные незначительные правонарушения, если подобным образом можно назвать произошедшее, но в этом году новогодний праздник превратился в неслыханный доселе кошмар. Покой в городе был нарушен в полночь с первым ударом часов. Банда мародеров, продвигаясь по улицам, разбивала двери и окна, фонари, бросая в окна банки, гвозди и т.п.».
Эван перестал жевать и сидел с открытым ртом. Затем он проглотил еду, сделал большой глоток воды из кружки.
— Ты хорошо читаешь, — заметил он. — А можешь складывать числа?
— Конечно могу, — уверенно ответила Амелия. — Пятьдесят четыре плюс сорок семь будет сто один. — Она ощутила гордость, показав Эвану, что и у женщины есть мозги, которых хватает не только для того, чтобы готовить еду.
— Ты сложила это в уме? — Эван удивленно посмотрел на нее.
— Совершенно верно.
— А кто такие мародеры? — спросила Роза.
— Группа непослушных мужчин, — ответила Амелия. — В данном случае, — добавила она, снова заглянув в газету, — они ходили по улицам, шумели и причинили немало неприятностей.
— Ты можешь учить старших девочек читать и складывать числа, — заключил Эван. По выражению его лица Амелия заметила, что хозяин, пожалуй, наконец-то нашел ей хорошее применение. Она не поняла, но фермер был очень удивлен тому, что она так образованна. Девушка, очевидно, училась больше, чем он сам.
— Когда же мне это делать? — спросила она и стала подавать еду детям.
— Ты только что сказала, что образование очень важно для девочек, — ответил Эван.
— Конечно, но работа, которую вы мне поручаете, занимает весь день, а иногда еще и половину ночи. — Последние дни Амелия так уставала, что не могла пойти к маяку, хотя ей очень хотелось.
Эван нахмурился. Он понимал, что придется пойти на уступки, но это совсем ему не нравилось.
— Я не потерплю шантаж, — твердо заявил он. — Как я сказал, девочки выйдут замуж и родят детей. Им не надо уметь писать или читать, а тебе нужно выполнять все свои обязанности.
Амелия промолчала. Ей ничего не оставалось, как только быть терпеливой и выиграть время.
На следующий день Амелия копалась на огороде вместе с Джесси и Молли, когда появился Габриель.
— Здравствуйте, Сара, здравствуйте, девочки, — проговорил он.
Амелия поднялась, распрямив ноющую спину.
— Добрый день, Габриель, — тихо произнесла она.
Девушка с горечью осознавала, что выглядела сейчас не лучшим образом. Хотя с моря дул прохладный ветер, Амелия вся вспотела от работы и была почти уверена, что ее лицо испачкано землей.
Габриель заметил, что Амелия работает в перчатках, чтобы защитить руки.
— Разве дождь, что был сегодня ночью, не смягчил землю?
— Только сверху. Почва внизу твердая, как камень. — Амелия выкопала некоторые овощи, очистив большую грядку от сорняков. — К сожалению, валлаби предпочитают овощи сорнякам. Нетронутыми остаются только те овощи, что растут в земле.
Кенгуру пришли рано утром, а потом еще и вечером. Эван увидел, что Амелия с восхищением наблюдает за ними, и отчитал девушку за то, что она не отогнала валлаби.
— Нельзя их винить, — ответил Габриель, и Амелия улыбнулась, У него определенно было доброе сердце. Иногда девушка полагала, что у Эвана Финнли в груди камень вместо сердца.
— Думаю, я недавно видела ежа, но девочки сказали, что никогда не слышали о еже, — проговорила Амелия.
— В Австралии нет ежей.
— Да? Это было очень похоже на ежа.
— Это была ехидна. На острове они более светлой окраски, чем на Большой земле.
Амелия попыталась вспомнить, видела ли она ехидну раньше, но не смогла. Но почему же она что-то помнит, а что-то нет?
— Сейчас как раз конец их брачного периода, — объяснил Габриель. — Самка ехидны тоже имеет сумку, как у кенгуру. Через три недели после спаривания она откладывает единственное яйцо и помещает его в сумку. Примерно через десять дней из яйца вылупляется детеныш.
— Как занимательно.
Девочки дружно засмеялись, повторяя слово детеныш.
— Откуда вы столько знаете о повадках ехидны? — спросила Амелия.
