Сара ничего не имела против своей уединенной жизни, потому что вечера стали ее утешением. По вечерам они беседовали с Дэмьеном у окна салона, и их фигуры заговорщиков купались в лунном свете. Часто снизу доносилась приятная музыка — Олимпия играла на фортепьяно, и горечь на время покидала их души.
Они ни о чем не договаривались — эти ежевечерние свидания начались сами собой. Они были совершенно невинными. Сара и Дэмьен только держались за руки и иногда обменивались страстными взглядами. Но в области чувств они сближались с каждым днем, между ними возникало напряженное влечение.
Несколько вечеров они говорили о чем угодно, только не о потерях Дэмьена. Они обсуждали живопись Винси и каждодневные успехи Сары. Они говорили о жизни Сары в Джорджии, и ей, в общем, удалось рассказать об этой жизни в подробностях, ничего не выдав. Дэмьен о своей жизни говорил мало, но их встречи становились все длиннее. Слова, которые они произносили, в основном были незначительными, но связь между ними росла с каждым прикосновением, каждым взглядом.
И вот, наконец, настал решающий вечер, когда они сидели рядом у окна, и Дэмьен сказал:
— Вы хотели узнать о Винси.
Этого мгновения Сара никогда не забудет. Прохладная комната была усыпана серебристыми тенями; призрачные тени плясали на темных картинах. Где-то вдали прокричала сова, ветка терлась о стену дома. Снизу доносились прекрасные грустные звуки «Последней розы лета».
При этих словах Дэмьена сердце у Сары замерло. А через мгновение бешено забилось. Быстро глянув на Дэмьена, она увидела у него в глазах боль и жажду — и еще неуверенность. Ее потрясло, что он наконец-то пошел на откровенность, наконец-то она дождалась, что ему захотелось поделиться с ней.
— Да, да, — отозвалась она радостно, — расскажите мне о Винси.
Дэмьен взглянул за окно, на лице его одновременно выразились и раздумье, и страданье.
— Винси был мне братом, — начал он, запинаясь, — он был мне другом. Кроме него, у меня никого не было.
— Я знаю, — прошептала Сара, сжимая его руку. — То есть, ваша тетка рассказала мне, как вы потеряли сестер и родителей.
Дэмьен кивнул.
— Мы были очень похожи, Винси и я. Мы думали одинаково. Иногда случалось, что мы были далеко друг от друга, но думали об одном и том же. — Он улыбнулся. — Однажды, когда мне было двенадцать лет, я попал в переделку. Пренебрегая пожеланиями отца, я сел на коня, с которым не мог справиться. Это был жеребец, горячий и норовистый, и в поле он меня сбросил. Но Винси знал, где в точности это случилось. И пришел мне помочь.
— Понимаю. — Действительно, между ней и Брайаном существовала такая же связь.
— У нас все время случалось что-нибудь подобное. Нам даже не нужно было разговаривать, мы понимали друг друга без слов. Мы были настоящими друзьями. Мы с ним знали хорошее время…
Дэмьен словно потерял дар речи. Он с трудом сглотнул и, часто моргая, уставился на какую-то незримую точку в пространстве. Сара коснулась его руки.
— Прошу вас, расскажите побольше. Расскажите о хорошем времени.
— Это было перед самой войной, — сказал он хрипло. На мгновение в его темных глазах мелькнула радость, и Сара поняла, что он перенесся мысленно в другое место. — Это были славные дни для Белль Фонтэна. Пикники, званые вечера, бесконечные поездки в гости, особенно летом, когда сахарный тростник не требует внимания. Мы с Винси часто ездили в Новый Орлеан. В оперу, на bals de societe[14]. — И он продолжал со странной интонацией: — Мы волочились за красивыми девушками и ездили на озеро. Мы заключали рискованные фрахтовые контракты на Миссисипи, и даже пару раз дрались на дуэлях. — Его рука сжала ее руку. — И вот началась война. Я женился на Люси Сен-Пьер, и после этого мы с Винси ушли на войну. И потом моя жена… моя Люси…
У Сары сжалось сердце при виде его страданий.
— Я знаю. Ваша тетя рассказала мне, как умерла Люси и ваш сын. Я так сочувствую вам, Дэмьен.
— Когда я потерял Винси, — продолжал он, задыхаясь, — я просто потерял возможность жить.
Она кивнула. Сердце ее было полно сострадания.
— Ваша тетя сказала, что его убили при Геттисберге. Вы не хотите об этом говорить?
Он покачала головой и сказал твердо:
— Я не могу, Сара.
— Но вы пишите о нем воспоминания? — мягко подтолкнула она.
— Да.
— Мне бы хотелось увидеть их как-нибудь.
Он поднял на нее глаза, лицо у него было несчастное, неуверенное.
— Да, возможно, когда-нибудь, но не сейчас — еще не сейчас.
— Я понимаю, — кивнула она, потом глубоко вздохнула и добавила: — Дело в том, что я тоже потеряла брата.
— Вы? — он посмотрел на нее сочувственным и одновременно чарующим взглядом. — Бедняжка.
Протянув руку, он коснулся ее подбородка кончиками пальцев, и Сара вздрогнула от удовольствия. И заговорила горестно:
— Я потеряла его… да, мой брат тоже убит в бою. Брайну было всего восемнадцать. Он мог стать скрипачом с мировым именем, но его забрали от нас так быстро, так жестоко. Он ничего не оставил после себя, в отличие от Винси. Все, что у меня есть, это кое-какие… — чуть не сказав «магнитофонные записи», она оборвала себя, помолчала и докончила: — кое-какие воспоминания.
— Я так вам сочувствую, — прошептал Дэмьен. Он погладил ее руку, и она почувствовала, что в этот момент между ними возникла особая связь.
Долго они сидели в молчании, и молчание сближало их. Потом Дэмьен спросил:
— Сара, зачем вы сюда приехали?
Она сразу же поняла его вопрос и ответила совершенно без всякого страха, честно глядя ему в глаза:
— Наверное, чтобы помочь вам. И может быть, себе.
— Сара!
Дэмьен наклонился и поцеловал ее поцелуем горячим и властным, поцелуем, в котором смешались нежность и жажда. У Сары закружилась голова; она страстно вернула ему поцелуй; в глазах у нее стояли слезы радости. Она ощущала губами его губы, и это было удивительно, это волновало и духовно, и физически. Когда его руки обхватили ее, она пришла в восторг, всхлипнула и прижалась к нему, чувствуя, что воскресает, а он шептал что-то успокаивающее, касаясь губами ее мокрой щеки. И тут она почувствовала, что зияющая рана в ее сердце затягивается.
— Какая вы красивая, — он откинулся назад и улыбнулся, любуясь ее лицом и волосами. — Как я рад, что вы здесь.
— И я рада, — прошептала она.
— Мы будем еще разговаривать.
— Да, Дэмьен, — отвечала она, сияя, — мы будем еще разговаривать.
Они вышли из комнаты, держась за руки, и неохотно простились в коридоре. Сара легла, сонно обняв подушку, припоминая каждую подробность разговора — блаженство, которое она испытывала от его голоса, его прикосновений, удивление его близостью, целительную силу его горячих губ. В их откровенности, поцелуях, в обещании неизведанных миров, которые они должны увидеть вдвоем, — во всем этом столько чувства!
