— По-другому нельзя, — успокоил ее Андроник.
Шагнул в лодку, и лодка накренилась. Он мягко усадил Дорину. Лодка покачивалась ласково-ласково, и у девушки закружилась голова, и она подперла ее руками. Андроник сидел рядом с ней. Прежде чем взяться за весла, он показал:
— Там посередине остров. На нем я живу...
Вдруг неведомо почему Дорина вспомнила змея и вздрогнула. Она видела вновь, как, чешуйчатый и гибкий, танцует он в лунном свете... Змей в потемках мог ее ужалить...
— На этом острове живет змей! — воскликнула она в ужасе. — Ты же прогнал его туда, ты сам его прогнал!
И увидела, как Андроник поднялся в лодке, очень бледный и гневный-гневный. Глаза у него сверкали, сверкали и словно бы слепили ее.
— Для чего ты сказала это, моя любимая? — печально спросил он.
Но слова его больно вонзались в уши, словно выползали из змеиной пасти.
— Почему не послушалась повеления? — спросил он.
Теперь и Дорина вспомнила: «Только никогда не произноси этого слова вслух!» Она забыла. Теперь поздно. Забыла... С ужасом смотрела она на Андроника, своего повелителя, и ждала проклятия. Глаза она закрыла ладонями.
— Девять лет будешь меня искать и только тогда найдешь, — услышала она голос Андроника.
И когда хотела взглянуть на него и молить над ней смилостивиться, увидела пустую лодку. Андроник исчез. Только водная гладь расстилалась перед ней до горизонта. Она сидела молча, без сил, не зная, что будет делать. И тут вдруг услышала шелест листвы на берегу и повернула голову. Никого. Ветер, пробегая, оживил высокие ветви деревьев...
Она проснулась, еще слыша печальный шелест. Половина комнаты была в темноте. Свет луны лежал возле самых окон. Дорина поняла, что порыв ветра всколыхнул занавеску. Встала и подошла к окну. Вдалеке слева блестело озеро. Дорина улыбнулась, вернулась к постели, не понимая, где она все-таки находится. С удивлением оглядела женщин, которые спали рядом с ней. Медленно, но уверенно, как и положено во сне, прошла между кроватями и прямо перед собой увидела дверь, хоть ее и не искала. За стеной услышала странный шум, который напугал ее. Там кто-то, захлебываясь, хрипло дышал, похоже было, что кого-то мучили. Но ни решимость, ни мужество ее не покинули, и, прикрыв глаза, она пересекла большую комнату и подошла к двери, ведущей на улицу. Дверь была наполовину приоткрыта. Дорина вышла во двор. Босые ее ноги не ощутили холода, обнаженные плечи не чувствовали, как резок ветер. Уверенно и решительно направилась она к озеру.
Спустилась с пригорка, дошла до берега и там увидела лодку, которая ждала ее. Точь-в-точь такую, какую только что оставила во сне.
Она ступила в холодный вязкий ил, но и его не почувствовала. Торопливо, сосредоточенно отвязала лодку от колышка, села в нее и оттолкнулась. Отыскала глазами остров и решительно и мягко налегла на весла, и была при этом похожа на того, у кого осталась только одна надежда...
14
Лиза проснулась, дрожа от холода. Окно было широко распахнуто, и угадывалось приближение рассвета по посвежевшему ветру и иному запаху воздуха. Луна побледнела и не светила уже так ярко. Но и темнота не была уже так густа и вдалеке будто клубилась туманом.
Лиза проснулась с тяжелой, больной головой, словно после буйного празднества. Она с трудом поняла, где находится и почему заснула наполовину одетой, чуть ли не вповалку со всеми остальными. Она довольно долго пролежала не шевелясь, даже не позаботившись получше укрыться и по-прежнему чувствуя холод. Ей показалось, что в миг, когда она проснулась, где-то неподалеку ударили в било. Как неприятно было проснуться в чужой неудобной комнате, усталой, нерадостной и грешной уже на всю жизнь. Все утратило смысл, краски, ничто не обещало радости. Короткое хрипловатое щебетание послышалось, кажется, из левого окна. Может, надо встать закрыть его?.. Но как это тяжело и до чего бессмысленно...
Теперь она постаралась укрыться получше и натянула на себя одеяло. Поняла, что слева от нее пусто. Рири во сне положила туда голову и выставила колени... Лиза повернула голову, ища с изумлением других. И увидела, и не одну, и не раз потерла себе глаза, словно так их можно было заставить видеть лучше. Внезапно ей пришел на память Серджиу Андроник и беготня в лесу. Но дальше провал, какое-то беспокойство и ощущение какой-то унизительной неловкости. Да, была игра... Фарс... И что еще?.. Капитан Мануилэ... Дорина... змей. Она вновь посмотрела на Рири, которая спала сладко-пресладко, и вздрогнула. Дорина!..
Теперь у нее возникло отчетливое ощущение, что она видела, как минуту назад Дорина вышла из комнаты. Без сомнения, она направлялась к Андронику, в соседнюю комнату. Мысль эта взволновала Лизу; оскорбленная добродетель, страх, ревность, любопытство. Она забыла, что Андроник спит не один. Лиза приподнялась на локте и еще раз оглядела множество спящих тел вокруг и поняла, что не ошиблась, вспомнила Стере, других... Разумеется, и они спят все вместе. Тогда, возможно, Дорина... Теперь она уже помнила отчетливо, хотя и не назвала бы времени, что Дорина, проснувшись, пока все остальные спали глубоким сном, тихонько выскользнула из комнаты, отправившись на свидание с кем-то на улице, возможно с Андроником...
Лиза застыла, прислушиваясь, не слышно ли шороха, шепота? Но тяжело и сонно дышали женщины, и раскаты храпа доносились из соседней комнаты. Внезапно встревожившись, Лиза решилась. Осторожно, стараясь не задеть свернувшуюся калачиком Рири, она подобралась к изножью кровати и выглянула в окно. Высунулась как можно дальше. Почувствовала горький запах недавно повядших листьев, свежей древесины. Небо было голубым и к краю бледнело. Слева, покрытое туманом, виднелось озеро. Лиза еще послушала и вернулась в комнату, направилась к двери. Дверь была приоткрыта. Кто угодно мог войти... Стон. Она вздрогнула. Но тут же поняла, что испугалась напрасно, доамна Замфиреску вздохнула во сне. Спала она прикрывшись пальто. Лиза взглянула на нее мельком и с неприязнью. Из соседней комнаты доносился теперь громче и раскатистей храп мужчин. Может, там спит и Андроник?
Она вернулась к кровати, взволнованная, нерешительная. «И в золоте кудрей блеснуло...» Глупая строчка застряла в памяти, вертелась и не пускала следующую: «А детство золотое?..» Лицо капитана, лицо Стамате. Поцелуи в лесу. Стыдно, тошно от всех, от всего, что было. «А детство золотое?..» Без всякого толка и порядка замелькали в памяти сцены и разговоры за обедом во Фьербинць, в саду. Стере, снявший пиджак, идет к вишне его повесить... Домнул Соломон спрашивает, подняв руку: «Кто еще хочет кофе?» И совсем уж без всякой связи голосом Андроника: «Если вы не утихомиритесь через минуту...» И еще его слова: «Я взволнован совершенно по другой причине. Но если назвать ее, вы поднимете меня на смех»... Она готова была схватить его за руку, она сказала: «Клянусь»... Воспоминания обретали стройность. Как равнодушно принял он ее горячность. Теперь ей стыдно, Андроник ее злит, мучительно раздражает, раздражает всем: поступками и своей такой мужественной красотой. Дорины все еще нет. Разумеется, она ушла с ним. Лиза все поняла: милая парочка, после того как все уснули, встретилась во дворе и отправилась в лес. В лес, ночью. Он лег с Дориной. Ярость захлестнула ее, ярость и неистовое желание скандала. Ее уже била дрожь. Тяжело дыша, она подошла к доамне Соломон и принялась ее будить. Та не просыпалась, жалобно стонала во сне. Лиза вернулась к Рири и мигом разбудила ее, сдернув одеяло. Потом вновь стала будить доамну Соломон.
