Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Я взглянула на конверт. Вообще-то, она сделала мне любезность, доставив почту вот так, к порогу.
— Конечно. Папа через час на обед придет.
Я налила ей кофе, и мы сели за стол на кухне. Она взяла книгу, которую я читала:
— Что читаешь?
— На рецензию.
— О… Мне нравится, как выглядит твой сад. Но ты не думала пересадить ту мальву? Она весь подход к дому загораживает.
Я взглянула на нее как на ненормальную. Я тут пыталась работать с годовалым ребенком на руках. Какая мальва?!
— Ничего я не буду пересаживать.
— Тогда подрежь ее хотя бы. И посади пару кустиков розмарина, твоей клумбе нужен бордюр.
Я мысленно перечислила все раздражающие факторы: она считает, что у меня есть на это время. И деньги. А еще думает, что, поскольку ее это заботит, должно заботить и меня.
Мы еще немного поговорили о саде и посплетничали о моих двоюродных сестрах. Мать явно тянула время, поджидая, когда проснется малышка. Что и произошло — и тут же она пулей рванула вынимать ее из колыбельки.
Она кормила Люси из бутылочки за кухонным столом, когда Брюс зашел сделать себе кофе.
— Привет, Брюс, — проговорила мама тоном, который был у нее прибережен для особо «сложных» людей.
— Привет, Донна, — ответил Брюс, не глядя на нее.
— Как работается? — спросила она.
— Хорошо, хорошо, — ответил Брюс, косясь на дверь. Потом пальцем показал на гараж, озвучивая свое намерение уйти: — Пора бежать!
Мама скривилась, молча спрашивая: «Почему он не хочет со мной разговаривать?» Брюс же вышел через черный ход, посылая ей молчаливый ответ: «Эти люди ждут, что я буду с ними общаться, а я, между прочим, работаю! Пытаюсь семью обеспечить! У меня совершенно нет на это времени».
Я нервно переводила взгляд с одного на другую.
Мама баюкала Люси в гостиной, когда приехал отец. Тогда она вручила Люси мне, и они принялись обсуждать предстоящую встречу с каким-то финансовым консультантом. Денежные дела они всегда решали вместе.
Потом мама неохотно ушла, я усадила Люси на детский стульчик, а папа сел обедать. Он в последнее время стал плохо слышать, и как часто бывает с наполовину глухими, наш разговор вскоре стал строиться по принципу «он говорит, я слушаю». Так было проще. Он рассказал о недавнем походе на рыбалку, о том, что нового в мире футбола. Потом мы обсудили работу брата и статью, которую я недавно написала.
Мой папа требовал внимания. Ему хотелось поговорить. Но дочь тоже тянула внимание на себя. В конце концов я оставила их двоих на полу с кубиками и пошла убирать посуду.
Вскоре после этого отец ушел, а с ним испарились и остатки моей энергии. Я попыталась уложить Люси спать, но сдалась и стала читать ей стишки о слюнявчиках и тапочках, которые буду помнить наизусть, наверное, до самой смерти. Но наше чтение прервал отец Брюса, приехавший на своем фургоне. Несколько лет назад он бросил работу в офисе и начал собственное дело — торговал сладостями у входа на бейсбольный стадион. Он был фанатом бейсбола. И сегодня тоже работал на матче, а потом привез остатки конфет Люси. Я тут же чуть не взорвалась от раздражения — ну кто привозит конфеты годовалому ребенку?
Брюс зашел за добавкой кофе и наткнулся на кухне на собственного отца. Я бросила на него гневный взгляд: «Это же твой отец! Поговори с ним! Я не собираюсь его развлекать! Это не мой папа!» Брюс ответил не менее сердитым взглядом: «Я работаю, между прочим! Это не моя проблема! Мне нужно работать! Мы должны платить по счетам! По счетам!»
Я поболтала с папой Брюса — милейшим человеком — и пошла готовить ужин.
— Останетесь поужинать? — предложила я.
— Нет, нет. Мэри ждет меня дома, в Эверетте.
Он поцеловал малышку и направился к выходу. Как раз в тот момент позвонил телефон. Мэри, мама Брюса. Купила пару новых книжек для Люси — можно их завтра завезти? Конечно, на автомате ответила я, вспоминая, будет ли свободное окошко между яслями утром и няней после обеда. Вообще, я была бы рада, если бы мне дали возможность провести несколько спокойных минут наедине с дочерью, но Мэри же не просила невозможного — всего несколько минут наедине с моей дочерью.
Мне бы радоваться тому, что любящие бабушки и дедушки заходят в гости. Звучит как настоящая идиллия, когда пишешь об этом в таком ключе. Но представьте: это происходит каждый день. Каждый божий день! Плюс дни рождения двоюродных родственников, День матери для всех матерей, охота за пасхальными яйцами, два ужина в День благодарения и фирменная запеченная говядина в День святого Патрика — думаю, ситуация понятна.
На следующий день у меня наконец дошли руки написать рецензию на книгу.
Я сидела в кабинете, пила кофе, читала почту и пыталась взяться за статью, когда мне позвонила Изабель. Она хотела узнать, помню ли я об открытии ее выставки в четверг. Персональное шоу.
— Конечно же я приду! Мы все придем. У Люси новое платье как раз для такого случая.
— Новое платье. Вот что мне нужно! Может, одолжить у нее? А ты идешь сегодня в город на марш протеста против ВТО? Моя мама решила пойти, и я тоже с ней собираюсь.
Я слышала что-то об этом по радио. Правда, не знала, что такое ВТО и почему я должна против него протестовать. Лежа в ванной месяц назад, я, кажется, прочла целую статью в «Нью-Йоркере» про это ВТО, но информация утекла в сливное отверстие моего мозга, как грязная вода в трубу. Если кто-то скажет, что после родов ваш мозг останется прежним — не верьте.
— О боже, да, кажется, я слышала. Надо пойти. Твоя мама крутая.
— Конечно, пойдем! Луиза… — Изабель называла свою крутую маму по имени, Луиза. — Луиза говорит, что идти надо обязательно. — Луиза была библиотекаршей на пенсии и почему-то считала, что у нас много общего с тех пор, как я стала книжным критиком.
— Но мне надо статью писать, а потом няня уйдет.
— Так бери своего пухляка с собой. Коляску возьми, и всё, — заявила Изабель. Те, у кого нет детей, всегда представляют всё так, будто нет ничего проще. (И обычно правы. Надо бы почаще к ним прислушиваться.)
— Может, и возьму. Но скорее всего, нет.
— Ты пожалеешь.
И я пожалела. Тем вечером мы с Брюсом сидели в комнате с телевизором, которую никогда никто не называл комнатой с телевизором, и смотрели репортаж с митинга протеста. Людей на улицах нашего города сгоняли к стенам домов и арестовывали группами. Было трудно понять, что же они сделали не так. Нарядились в костюмы морских черепах? Оказывается, кто-то разбил витрины магазина «Гэп» и «Найктаун». Я прониклась было чувством единства с этими протестующими, несмотря на то что оператор навел камеру на одного из них и показал, что на лицемере были кроссовки «Найк». Но по мне так это еще больше подчеркивало драматичность жеста.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
