— Жестко.
— Ее тоже можно понять. Баба молодая, одинокая, а район у нас поганенький… А что это ты вдруг ею заинтересовался?
Кротов пожал плечами и сделал очередной глоток.
5К Щербакову Кротов решил заехать утром, не теряя времени. Чтобы в разговоре ухитриться упомянуть, что время на пустые разговоры — вроде этого — он тратит только по утрам, но в разгар рабочего дня усердно ищет бандитов — похитителей и убийц. Но Щербаков встретил его довольно сдержанно.
— Что на этот раз?
— Я не отниму у вас много времени, — заверил Кротов. — Основная часть личного состава ведет розыск убийц. Проверяет ранее судимых преступников, работает с агентурой…
— Очень рад.
— …Но параллельно мы продолжаем отрабатывать и другие версии. Помните, мы с вами согласились, что это нужно сделать, чтобы не упустить ничего?
Это был дешевый прием из НЛП, но Щербаков вынужден был согласиться.
— Так вот, Петр Иванович, один из моих людей наткнулся на дело, которое вы вели полгода назад. Аркадий Сергеевич Пронин, приговор за хранение наркотиков.
— Так, — нахмурился Щербаков. — При чем здесь Пронин? Он же не разгуливает на свободе, его посадили. Сейчас он находится в колонии общего режима.
— В этом вся соль. Пронин мог надеяться, что вы сможете добиться его оправдания. Или хотя бы условного срока. И затаить на вас злость.
— Вы не там ищете, — покачал головой Щербаков.
— Поэтому я и пришел к вам с этим вопросом, Петр Иванович.
— И правильно сделали. Для Пронина я сделал все, что можно. Ему грозило 20 лет. Вы только вдумайтесь, 20 лет! Ему вменяли изготовление, хранение с целью продажи и продажу наркотических средств в особо крупном размере. Полный набор. Я сумел разбить обвинение по двум пунктам, все кроме хранения — но без цели сбыта. В итоге я выторговал Пронину пять лет вместо 20. Думаете, он мог на меня злиться? Да он прыгал от счастья и тряс мою руку так, что я боялся, она отвалится.
Кротов машинально посмотрел на его руку.
— Думаю, нет.
— Причем через два года Пронин имеет право подать прошение об УДО, и его наверняка удовлетворят. В итоге из 20 лет, на таком сроке настаивало обвинение, Пронин проведет за решеткой только два. Одну десятую. Это был успех, поверьте. Так что я вас уверяю — вы не там ищете.
По пути в управление Кротов попытался собрать мысли воедино. Вспоминал все детали этой истории от начала до конца, проверяя, не забыл ли чего-нибудь. Не забыл. Но от этого не было легче. Кротов чувствовал, что уткнулся в стену. Тупик. У Кротова не было ничего. За трое суток работы. Это заставляло нервничать.
Через пару дней Грищенко с огромным для себя удовольствием начнет намекать Хомичу, что работу надо поручить кому-то другому. А после этого их выпрут. Или просто предложат по-хорошему написать рапорта об увольнении по собственному желанию.
Когда он спустился в подвал, Лазарев уже был на месте.
— Саш, я накопал кое-что на Татула.
— Не интересно, — буркнул Кротов, включая чайник и хмуро усаживаясь на край стола. — Щербаков готов мамой поклясться, что Татулу на него молиться можно. Он спас его от двадцатки.
— Черт. Тогда у меня ничего.
— У нас у всех ничего, — недовольно отозвался Кротов.
Налив себе кофе, он расположился за столом. Покосился на папку с материалами.
— Фигня какая-то, Мих.
— Что?
— Я думаю обо всем этом. Пытаюсь обобщить как-то, сделать выводы. Ну вот смотри.
Кротов закурил, взяв в руки старую кружку, которую в кабинете использовали как пепельницу все последние два года (и один месяц). И принялся расхаживать по кабинету, дымя и рассуждая вслух.
— Итак, какие-то уроды похищают жену известного адвоката по уголовным делам Щербакова.
— Ага.
— Кто они, никто не знает. По горячим следам ничего. По линии угона ничего. Агентура молчит. Порожняк полный.
— Ага.
— При этом сразу всплывает вопрос номер один: почему именно ее? Ответа нет. Есть только два обстоятельства, которые вызывают подозрения. Это старые травмы Щербаковой и странное поведение ее подруги Аксеновой.
— Щербакова бухала, а Аксенова пытается это скрыть, — хмыкнул Лазарев.
— Разве что это… Итак, Щербакову похитили. Похититель, пользуясь интернетом и не оставляя нам никаких шансов отследить звонок, связывается с мужем жертвы и требует выкуп.
— Ага.
— При попытке передачи выкупа что-то идет не так, за деньгами никто не приходит, а через несколько часов преступники убивают Щербакову и бросают ее труп на окраине в угнанной ими же машине. И здесь возникает целая куча вопросов. Почему они убили ее? Почему они бросили труп так, чтобы его нашли сразу, а не избавились от тела одним из сотни известных способов — начиная от закопать в лесу заканчивая расчленить?
— И почему не попытаться потребовать выкуп снова, — согласился Лазарев. — Да, все так. И что из этого?
— Я и пытаюсь это понять. Понимаешь… Из всего этого получается, что целью уродов была сама Щербакова. Или ее муж, которого хотели достать через нее.
Лазарев снова согласился:
— В пользу первого говорит странное поведение ее подружки. А в пользу второго — работа Щербакова.
В этот момент прохаживающийся взад-вперед по кабинету Кротов оказался около стола Лазарева. И среди бумаг на его столе обнаружил фотографию человека, лицо которого показалось ему знакомым.
— Кто это?
— Где?
— Вот, у тебя на столе.
На фото был изображен сухощавый и темноволосый тип. Короткая стрижка, нос с горбинкой… Откуда Кротов его знает?
— А, это, — отмахнулся Лазарев. — Уже неважно.
— Почему?
— Это связь Татула. Я поднял материалы на Пронина. Его повязали, когда он ехал на сделку. С ним был этот тип, но машина принадлежала Татулу, так что тип просто соскочил. Хотя тип тоже мутный. Его зовут Константин Дьяченко. Сам неместный, из Самары. И у него тоже есть условка за наркотики. Так что парень как минимум в теме.
Кротов взял снимок, вглядываясь в черты лица Дьяченко.
А потом он вспомнил.
Кротов сидел в приемной, ожидая, когда освободиться Щербаков. Щербаков вышел через несколько минут вместе с посетителем. Высоким короткостриженым брюнетом в дорогом костюме.
— Я видел его вчера, — сообщил Кротов.
— Что? Кого?
— Этого типа, Дьяченко. Я видел его вчера в офисе у Щербакова.
Лазарев нахмурился.
