Нам сложно судить, какая информация поможет вам в вашей миссии. Мадемуазель Атенаис на момент смерти было несколько более тридцати лет, она была полна сил, поэтому кожа её отличается великолепной упругостью и красотой. Нам бы хотелось, чтобы переплёт был светлым, радостным и отражал стремление мадемуазель Атенаис к жизни, к теплу, к любви. Она не любила яркие краски, но теряла голову от украшений, в особенности от драгоценных камней. Некоторые из её любимых экземпляров приложены к пакету, рекомендуем использовать их в работе.
Также в пакете наличествует ранний портрет мадемуазель, выполненный с натуры. Данный портрет мы также рекомендуем разместить на одной из крышек переплёта — на ваше усмотрение. В остальном мы доверяемся вашему вкусу и профессионализму. Наш посланник получил немалое удовольствие от изучения других ваших работ, выполненных из схожего материала, от блестящего соответствия обложки и внутреннего содержания, от качества переплётов и их художественной составляющей. Его мнению мы склонны в данном вопросе доверять безоговорочно.
Когда он посетит вас с визитом, вы вправе задать ему любые вопросы и уточнить любые детали, помимо одной. Ни в коем случае не пытайтесь узнать настоящее имя мадемуазель Атенаис и причину её смерти. Пусть эти сведения останутся за пределами ваших знаний.
С глубочайшим уважением и надеждой на плодотворное сотрудничество, N».
Шарль отложил письмо и начал разворачивать большой свёрток. С самого верха и в самом деле лежал небольшой, буквально три на три фута, холст, где лёгкими мазками, в незнакомой Шарлю манере был набросан портрет юной девушки с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Она была изображена по грудь, и последняя показалась Шарлю не слишком выдающейся; вообще, мадемуазель Атенаис производила впечатление не красоты и лёгкости, а скорее чрезмерной худобы и измождённости. Художник стремился придать её коже аппетитный розовый оттенок, но Шарль видел, что такому сложению скорее соответствовала бы мертвенная бледность.
Тут же находился небольшой пакетик с драгоценными камнями — четырьмя рубинами, двумя бриллиантами, двумя сапфирами и двумя топазами. Все были великолепно огранены, но, судя по едва заметным следам окисления на боках, ранее находились в медных, то есть не очень дорогих, оправах, а после извлечения не подвергались чистке.
Наконец, Шарль приступил к разворачиванию самого главного, самого драгоценного свёртка — того, где хранилась кожа мадемуазель Атенаис.
О, да, это была кожа. Ровная, блестящая, аккуратная, со встречающимися тут и там чёрными точками — родинками. Обработана она была мастерски и пахла именно кожей и ничем иным — любимый аромат Шарля, волшебное благоухание свежеизготовленного переплёта. Для качественного блинтового тиснения кожа показалась переплётчику чрезмерно тонкой — такой блинт будет постепенно сравниваться с остальной поверхностью, и через два-три века рассмотреть рисунок будет практически невозможно. Впрочем, подобные проблемы обходились легко: под тонкий верхний слой подкладывалась вторая кожа, потолще, штамп продавливал оба слоя, закрепляя их сцепление и образуя значительно более глубокий рельеф.
В голове у Шарля уже рождался замысел. Он понимал, что в работе нужно гармонично сочетать желания заказчика и собственный художественный вкус. Просто поместить в центр передней крышки портрет девушки и обвязать его узорами — слишком примитивное решение. Шарль понимал, что в данном случае нужно создать нечто более сложное, по всей видимости, дублюру[59]с четырьмя независимыми, но изящно сочетающимися узорами на четырёх поверхностях переплёта.
Работать с церковными книгами было значительно проще, поскольку церковники радовались любой аляповатости, любым узорам — лишь бы было побольше цветов, камней, украшений. Особенно нравились им эмалированные переплёты в стиле XI–XII веков, например, с использованием перегородчатой эмали, в которую заливались драгоценности; не меньшим успехом пользовалась техника ниелло[60]или просто углублённая эмаль.
Владеть множеством техник недостаточно. Жан де Грези тысячу раз повторял Шарлю, что важнейшим в искусстве переплётного дела является умение эти техники сочетать. Но теперь Шарль понял, что игры с различными стилями и элементами не более чем излишни. Переплёт из кожи мадемуазель Атенаис должен быть простым, невероятно простым, даже примитивным — но при этом таящим в себе некую загадку, тайну, изящество. Шарль закрыл глаза. Портрет Атенаис он видел на передней доске, но не по центру, а в правом верхнему углу, в изящной рамке, занимающей не более четверти общей площади переплёта; портрет должен быть выполнен обычным блинтовым тиснением, и лишь по четырём углам рамки — четыре красных рубина, оттеняющих (с одной стороны) и затмевающих (с другой) изображение девушки. На оборотной стороне — схематическое изображение восхода; края солнечного полукруга, упирающиеся в землю, обозначены бриллиантами. И опять же — ничего более, лишь аккуратная рамка в стиле Тори. Сапфиры и топазы — на корешке; тут к блинтовому тиснению примешивается золотое, но также очень скромное, всего несколько поперечных линий и окантовок инкрустированных в кожу драгоценных камней.
Потому что главное — внутри, хочет сказать Шарль, смотрите, главное — внутри, снаружи — лишь девушка по имени Атенаис и восходящее солнце. А внутри, когда владелец открывает книгу, он попадает в царство цветов — лилии и астры, розы и настурции, хризантемы и годеции, гвоздики и гладиолусы, левкой, тюльпаны и циннии — красивые, великолепные, беспредельные, переплетающиеся и покрытые сверху уродливыми ниспадающими листами обыкновенной полыни. Аналогичным видел Шарль и нахзац.
Параллельно с мыслями о переплёте молодой человек сформулировал и собственную теорию относительно таинственного заказчика. Атенаис, предположил он, могла быть дочерью, любовницей или женой некоего богатого дворянина. Если судить по юному возрасту девушки на портрете и явным признакам чахотки, неумело скрытым художником, она могла быть скорее дочерью, чем женой: любить чахоточную супругу и тем более иметь чахоточную любовницу слишком опасно и не очень-то приятно. Тем не менее указанный в письме возраст дамы (несколько за тридцать) намекал на то, что Атенаис была скорее супругой или, скажем, сестрой заказчика. Развивая свою теорию дальше, Шарль предположил, что некоторое время назад Атенаис скончалась, и её убитый горем родственник решил сохранить память о дочери или возлюбленной таким своеобразным способом.
Правда, эта теория нисколько не объясняла скрытности заказчика: если смерть девушки была засвидетельствована эскулапами как естественная, то участок её кожи, достаточный для изготовления переплёта, нетрудно получить легальным путём. Церковь ничего не имела против подобного использования останков покойного — особенно если Церкви хорошо приплачивали. Может быть, девушку убили? Может быть, её естественный конец каким-либо образом приблизили?
