Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
В какую-то неотвратимую минуту портрет был закончен. Художник обозрел его на расстоянии, сделал два-три последних мазка и, до того как поставить на холсте свою подпись, предложил Марии Анхеле взглянуть на себя. Она, изображенная на облаке в окружении темных дьяволят, неспешно оглядела картину и, узнав себя во всем блеске своих лет, сказала:
— Как в зеркале.
— И бесенята тоже? — спросил художник.
— Они тоже, — сказала она.
После сеанса позирования Каэтано проводил ее до камеры. Никогда еще не доводилось ему видеть, как она ходит, а ходила она легко и грациозно, будто танцуя. Никогда еще не видел он ее в иной одежде, чем полосатый балахон. В наряде королевы она выглядела старше и стройнее, и уже можно было представить, какой она станет женщиной. Никогда им не предоставлялась возможность ходить бок о бок, и он был на седьмом небе от этой чистой близости общения.
Благодаря хлопотам вице-королевской четы, уверившей настоятельницу в благих намерениях епископа, тюремная келья стала выглядеть вполне прилично: свежий матрац, льняные простыни, набитые пером подушки и утварь для ежедневных отправлений и для умывания. Блеск моря врывался в большое без решетки окно и освещал недавно оштукатуренные стены. Обед доставлялся из монастырской трапезной, и уже ничего не надо было приносить с улицы, но Делауро не желал отказываться от контрабанды сластей.
Мария Анхела придвинула ему миску, но Делауро довольствовался сухим печеньем, составлявшим гордость кларисок. Во время еды она вдруг заметила:
— А я знаю, что такое снег.
Каэтано не удивился. Одно время говорили о том, что новый вице-король хочет привезти с Пиренеев снег, чтобы удивить индейцев, не подозревая, что снега полным-полно на здешних горах Сьерра-Невада де Санта-Мария. Возможно, именно так хотел дон Родриго де Буэн-Лосано начать свои подвиги в сфере нововведений.
— Нет, — сказала девочка. — Я видела во сне.
И рассказала свой сон: она сидит у окна, а за окном — заснеженная равнина; она ест виноградинки, срывая одну за другой с грозди, лежащей у нее на коленях. Делауро похолодел от ужаса. Страшась ответа на логичный вопрос, он тем не менее спросил:
— А что дальше?
— Я боюсь говорить.
Дальше он знал и сам. Закрыл глаза и стал о ней молиться. Помолившись, воспрял духом.
— Не беспокойся, — сказал он ей. — Обещаю тебе, что скоро ты будешь свободна и счастлива милостью Божьей.
Бернарда еще долго не знала о том, что Мария Анхела находится в монастыре. Узнала она об этом случайно, когда услышала, как Милашка Оливия шумно наводила порядок в доме. Приняв ее за кого-то из домашней прислуги, Бернарда пошла посмотреть, в чем там дело. Обозревая комнату за комнатой, она вдруг подумала, что давно не видела Марию Анхелу. Позже Каридад сообщила ей то, что знала сама: «Сеньор маркиз сказал нам, что девочка уехала далеко-далеко и мы ее больше не увидим». Когда в спальне мужа зажегся свет, Бернарда вошла без стука.
Он покоился в гамаке среди факелов, которые едва тлели и чадили, отпугивая москитов. Перед его глазами возникла женщина в шелковом капоте, бледная, увядшая и чужая, и не сразу пришло в голову, что это — жена. Бернарда спросила у него, где Мария Анхела.
— Ее уже давно нет с нами, — сказал он. Она поняла его в худшем смысле слова и, оцепенев, опустилась в кресло.
— Хочешь сказать, что Абренунсио сделал то, что должен был сделать?
Маркиз перекрестился.
— Господи, спаси и помилуй!
И сказал ей правду. Умолчал лишь о том, что не сообщил ей об этом потому, что ему хотелось сказать супруге так, как она того заслуживала: мол, девочка умерла. Бернарда выслушала его, будто воды в рот набрав, и впервые за двенадцать лет никчемной совместной жизни ни разу не перебила.
— Я знал, что дорого за это заплачу, — сказал маркиз. — Но я готов отдать за нее жизнь.
Бернарда вздохнула. «Он хочет сказать, что наш публичный семейный позор его убивает». Но заметила слезу на ресницах у мужа, и ее вдруг охватил леденящий душу страх. Отдавай жизнь или не отдавай — все равно умирать. Смерть не так страшна сама по себе, как страшно осознание ее неизбежности. До нее это наконец дошло.
Маркиз собрал последние силы, вылез из гамака, рухнул перед ней на пол и захлебнулся рыданиями никому не нужного старика. Бернарда сложила оружие перед жгучими мужскими слезами, увлажнявшими ей ляжки сквозь шелковый капот. И призналась, что хотя и ненавидит Марию Анхелу, рада, что та жива и здорова.
— Я всегда во всем разбиралась, а вот смерть для меня — загадка.
Бернарда заперлась в своей спальне, утешаясь черной патокой и шоколадом, а на исходе второй недели из комнаты вылез живой труп. Маркиз заметил тайные приготовления к отъезду, но не обратил на них внимания. Однако еще до полуденной жары он увидел, как из ворот патио выезжает Бернарда верхом на старом муле, за которым на привязи идет другой мул с поклажей. Она нередко уезжала из дому одна, без конюших и рабов, ни с кем не прощаясь, ничего не объяснив. Но на сей раз маркиз знал, что она не вернется, потому что, кроме всегдашнего чемодана, она увозила с собой золотые монеты, доверху заполнявшие два кувшина, которые много лет хранились под полом у нее за кроватью.
Маркиз бросился ничком в гамак и закрыл лицо руками: теперь-то его непременно зарежут собственные рабы. И отныне он запретил им входить в дом не только ночью, но и днем. Потому-то, когда Каэтано Делауро пришел навестить его по приказу епископа, гость просто толкнул дверь ногой и вошел без приглашения, ибо на стук никто не отозвался. Цепные псы было затявкали, но он на них и не взглянул. В саду под цветущими апельсиновыми деревьями висел гамак, где в час сьесты дремал маркиз в своем всегдашнем сарациновом халате и толедском колпаке. Делауро долго смотрел на него, не тревожа, и ему чудилось, что видит он Марию Анхелу, иссохшую и почившую в одиночестве. Маркиз очнулся, но не сразу узнал гостя с повязкой на глазу. Делауро поднял руку и осенил его крестным знамением.
— Да храни вас Господь, — сказал он. — Как вы поживаете?
— Вот так, — сказал маркиз. — Гнию заживо.
Он отстранил сухой рукой нити полуденной паутины и сел в гамаке. Каэтано извинился за нежданное посещение. Маркиз сказал, что на стук он теперь не обращает внимания, потому что отвык от визитов. Делауро торжественно вымолвил:
— Сеньор епископ, который чрезвычайно занят делами и очень страдает от астмы, поручил мне вас навестить.
Произнеся протокольную фразу, он сел возле гамака и перешел к животрепещущей проблеме.
— Хочу вам сообщить, что мне доверено наблюдать за духовным здоровьем вашей дочери, — сказал он.
Маркиз поблагодарил и спросил, как она себя чувствует.
— Хорошо, — ответил Делауро, — но я хочу помочь ей чувствовать себя лучше.
И объяснил, в чем состоит смысл и метод экзорцизма. Говорил о великой силе, которой одарил Иисус своих учеников, дабы изгонять из тела нечистую силу, врачевать болезни и духовную немощь. Рассказал евангелическую притчу о Легионе и двух тысячах бесноватых свиней. Но прежде всего он хотел бы установить, в самом ли деле Мария Анхела одержима бесом. Сам он в этом не уверен, но требуется помощь маркиза, чтобы рассеять все сомнения. «Вначале надо узнать, какой была ваша дочь до поступления в монастырь», — сказал Делауро.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
