Он оглядел ковер из пластиковых пивных крышек, сигаретных бычков и красных винных пятен.
— Мотылек позаботится о том, чтобы все было чисто.
Ундина повернулась к Никсу.
— Тебе тоже нравится, когда кто-то говорит о себе в третьем лице? Как это круто! — Она покачала головой и нахмурилась.
Ундина уже была готова задать Мотыльку жару, но что-то в глазах Никса остудило ее гневный порыв.
— Ладно, — все-таки процедила она. — Как вам угодно. Здесь эти гребаные копы. Меня, скорее всего, арестуют. Позвонят родителям, и поскольку сейчас они где-то в районе Колорадо, не думаю, что их сильно обрадует…
— Твои родители ничего не узнают.
В этот самый момент появился К. А. У него был исключительно серьезный вид пьяного подростка, который пытается выглядеть трезвым.
— Эй, вы, а куда Моргив… Нив… Моргана делась? То есть я видел ее и Джейкоба, а Моргана отправилась… — Юноша сконфуженно замолк. — Эй, а тут копы.
Мотылек запрокинул голову и расхохотался.
— Езжай домой, герой. С твоей сестрой и с твоей подружкой все будет в порядке.
— Ты еще кто такой? — нахмурился К. А.
— Я — Мотылек.
— Мотылек! — передразнил его К. А. — Где моя сестра, придурок?
К. А. двинулся было к молодому человеку, но Ундина положила руку ему на плечо, и он затих.
— Я видел, как ты клеился к ней на вечеринке. Где она?
— Моргана отправилась домой, — перебил его Никс. — Пешком. Думаю, тебе надо пойти и попытаться найти ее. А Нив забрал домой отец.
На секунду К. А. смутился, но потом выпрямился и снова шагнул к Мотыльку.
— Чувак, если с Морганой… с Нив… с ними обеими что-нибудь случится, тебе крышка. От меня. Персонально.
Речь К. А. прозвучала бы более внушительно, если бы последнее слово он не произнес как «прессонально». Но прежде чем кто-нибудь успел еще хоть что-то сказать, раздался вой сирены и в дверь позвонили.
«Это уже перебор», — подумала Ундина.
Слишком много всего происходит. Она растерялась: слишком много обломков мозаики, — ей требуется время, чтобы разобраться.
— Дайте я с этим разберусь, — заявил Мотылек.
Ундина уже хотела сказать ему, чтобы он не совался, но вспомнила сцену в винном магазине, кассира, внезапно ставшего очень сговорчивым, и остановилась, уронив руки.
— Ладно, давай, — услышала она собственный голос. — Ага, почему бы тебе не сказать им, что ты — доктор Мейсон. Доктор Ральф Мейсон, генетик. Доктор Мейсон, потрудитесь дать научное объяснение цвета глаз вашей дочери…
Язвительное замечание Ундины оборвалось на полуслове. Она сама понятия не имела, почему заговорила об этом. В этот миг она смотрела в зеленые глаза Мотылька, и от взгляда их ей вдруг захотелось лечь в прохладную мягкую траву и заплакать.
А Мотылек с непроницаемым лицом склонился к ней и прошептал:
— Ты знаешь, почему ты не похожа на родителей, Ундина.
Она сжалась, и он придвинулся ближе, еще больше понизив голос.
— А теперь слушай внимательно: шоссе девяносто семь к югу от Бенда. Дорожный указатель «двадцать миль». Паулина Ист-Лейк-роуд. Лагерная стоянка «Малый кратер». Припаркуешься там. «Кольцо огня».
На какое-то мгновение Ундина утратила дар речи. Замерев с раскрытым ртом, она чувствовала, как на нее смотрят К. А. и Никс — первый с недоуменным видом, а второй — совершенно спокойно. Она сглотнула ком в горле и покачала головой.
— Ты разгромил мой дом, оскорбил меня, совершенно точно оскорбил Моргану и теперь еще тянешь меня на ту вечеринку? На ту самую колбасню? Чтобы я смогла потусоваться с продвинутыми ребятами? Пошел отсюда к чертям собачьим!
Мотылек успокаивающе прикоснулся к ее плечу.
— Я ухожу. И уведу с собой копов. Не беспокойся…
— Не беспокоиться? — Ундина изо всех сил сдерживалась, чтобы не кричать. — Пошел вон, Мотылек. Просто вали отсюда…
К. А. встал между ними.
— Все нормально, — начал он. — Я позабочусь, чтобы он ушел.
Парень повернулся к Мотыльку.
— Мне кажется, для одной ночи ты уже достаточно нагадил.
Мотылек сузил глаза.
— Ты не знаешь, во что ввязываешься.
К. А. и бровью не повел. Внезапно он показался исключительно трезвым — или же просто настолько пьяным, что ему все было нипочем.
— Я сказал, пошли.
Мотылек вскинул руки и расплылся в улыбке:
— Ухожу, ухожу.
Он попятился к двери, и его взгляд в последний раз остановился на Ундине.
— Я тебе еще понадоблюсь, — сказал он, глядя поверх головы К. А. и перекрывая музыку и гул, который стоял в ушах девушки. Ей показалось, что Мотылек произнес эти слова прямо в ее сознании. — Я тебе понадоблюсь, и я приду.
Ей трудно было говорить, но она чувствовала, что должна ответить.
— Понадобишься мне? — хрипло произнесла она. — Ты никому не нужен, Мотылек. Ты — отстой. Ты ни на что не годен. Ты мусор, что выбрасывают на обочину дороги.
— Боже мой. Да ты ей понравишься. — Мотылек покачал головой.
Потом он в последний раз подошел к ней — так стремительно, что она даже не успела отшатнуться.
— Тебе нужно знать пароль. Это «исход». И-С-Х-О-Д. Нетрудно запомнить. Да, кстати, — теперь он больше не шептал, — ты действительно пригласила меня, Ундина. Ну, или Моргана это сделала. Я лечу только на зажженный огонь.
С этими словами Джеймс Мозервелл откланялся и скользнул в заднюю дверь.
* * *
А еще предстояло убрать чудовищную кучу мусора, и Ундина не могла позволить своему воображению морочить ее дальше. Пора было возвращаться в реальность, и девушка зашла на кухню, чтобы оценить размер ущерба. Он был значительным: повсюду валяются разбитые бокалы, пол залит пивом, на столешницах остались ожоги — о них тушили окурки. Да еще и стекло в одном из посудных шкафов оказалось выбито. Ундина плеснула холодной водой в лицо, туго затянула косички и постаралась стряхнуть с себя надвигающийся ужас. Одно она знала точно: вечеринка закончилась.
К тому времени как они с Никсом и К. А. добрались до парадного входа в дом, большинство гостей, спугнутых полицейской сиреной и голубыми мигалками, толпились на заднем дворе. Открыв дверь, Ундина наткнулась на двух улыбающихся полицейских. Весь дом пропах пивом и марихуаной, и пьяные несовершеннолетние все еще вываливались мимо них из дома, но полицейские вели себя так, словно были продавцами лотерейных билетов. Мило улыбаясь, они поинтересовались, все ли в порядке.
— Да, сэр, — ответила она и попыталась встретиться взглядом с кем-нибудь из них, но это оказалось бесполезно. Они держались безучастно и покладисто, точь-в-точь как тот мужик из винного магазина.
