Дверь открывается столь легко и неслышно, что сразу возникают определенного рода догадки. Ну не может быть в этих заброшенных районах, откуда вывезли все мало-мальски ценное, такого случая. Подобная система денег стоит, и весьма немалых. Тогда что? Просматриваются всего два варианта: нельзя было вывезти из-за незаконности ранее тут происходившего или же звукоизоляцию смонтировали после, в целях Игры. Неслышно спускаюсь вниз по довольно широкой лестнице… Ну да, вторая версия становится все более реальной. Освещение присутствует, пыли нет, да и вообще это место выглядит содержащимся в полном порядке для… А вот для чего, это пока не столь и ясно.
Камера! В смысле, видеокамера, что передает информацию. Маленькая, почти незаметная, но установленная все же не с той тщательностью, чтобы остаться вне поля зрения. Схалтурили господа нехорошие. Теперь на максимальной скорости вперед. Ну это я так говорю, но вовсе не значит, что при этом нужно переть напролом аки взбесившийся носорог. Врываюсь в не столь и тесное помещение, готовый пристрелить любого, кто там окажется, и вижу… Лучше бы я этого и не видел! Это же просто камера извращенных пыток с садистическо-сексуальным уклоном. Профессиональная видеокамера бесстрастно фиксировала все тут происходящее и транслировала это на потребу «добропорядочным и законопослушным» членам Всемирной Республики.
Прикованная цепями к кровати девушка, вид которой свидетельствовал о том, что ее долго и изощренно мучили, а потом то ли она сама не выдержала, то ли ее просто убили. И… нечто, что приложило свои поганые лапы ко всему тут произошедшему. Назвать это человеком я просто не мог! Не Гончий, тут и гадать не приходится, иначе попытался бы выстрелить в меня. Тут же… у него даже оружия как такового не водилось. Слышал я о таких, но не предполагал, что повстречаюсь лицом к лицу.
— Это кто такой? — Брезгливо-безразлично поинтересовалась спустившаяся вслед за мной Лио. — Никак пыточных дел мастер…
— Он самый, причем самой поганой породы… Сам может только пытать, а вот воевать не приучен. Оружия нет, сопротивляться не умеет, того и гляди в штаны наложит от избытка страха.
— Я только работаю… Только работаю! Вы не можете меня убить, я работаю на Республику!
Ага, вот прямо сейчас мы разрыдаемся от умиления и почтения. Интересно, неужели такие уроды настолько наивны и гадостны? А ведь так оно и есть — привыкли к полнейшей безнаказанности. Снимают «фильмы», где людей пытают и убивают, к вящему удовольствию непочтенной публики. Сидят же сейчас разные выблядки у экранов и пускают слюни от кайфа… Им очень, ну просто очень нравится, когда перед их взором разворачивается палаческое действо во всех подробностях. И никакого чувства омерзения и брезгливости… Ну как же, это ведь не люди, а всего лишь участники Игры, их можно! Вот она, политика разрешения всего — наркоты, жестокости, извращений. Все можно, но лишь в строго отведенных нормах, заранее установленных пределах. Цикличность воспроизводства мразоты вместо людей в своем практически совершенном воплощении.
Ярость, смешанная с отвращением и необходимостью последующих действий, — вот что захлестнуло меня чуть ли не с головой и вдруг спала, оставив лишь холодный расчет и осознание выбранного, но вовсе не навязанного пути. Лио? Если так, то огромная ей благодарность. Ну а если и нет, то все равно неплохо. Грязная работа, но выполнить ее нужно.
Выстрел… и правая ступня палача оказывается раздробленной. Визг, вой, эта тварь падает на пол и начинает очень мерзко вопить, пытаясь зажать рану. Второй, теперь уже в левую ступню…
— Лио, убери покойную с кровати, освободи место для нового постояльца.
— Со всем нашим удовольствием. Только ты еще два раза выстрелить должен бы…
— Непременно, — согласился я. — И не только это. Тут же у нас целая камера стоит, передающая в прямой эфир все происходящее. Так вот и есть идея порадовать собравшихся извращенцев новым зрелищем. Хотя… их вкусы мне по барабану, если говорить откровенно.
Подойдя к воющему от дикой боли палачу, я слегка двинул его носком своего армейского ботинка по голове. Не слишком сильно. Так, чтобы отключить на минутку. Тем временем Пламенеющая уже освободила «место», которое ожидало новую жертву, на сей раз несколько необычную. Хорошо хоть сей заплечных дел труженик весил не столь много, а точнее совсем немного. Извините, но в грузчики я как-то не нанимался.
— Идиллическая картина, — цинично заметила девушка, глядя на прикованную к постели мразь. — Он ведь никогда не мог помыслить, что поменяется местами с теми, кого привык пытать до смерти. Да еще и насиловать на потребу публике.
— Даже так? Ну сей нюанс все равно не сделает его судьбу иной… Собаке собачья смерть. Впрочем, к чему оскорблять животину? Грязью жил, в грязи и подохнет, так более правильно. Оживим-ка его малость, доставим удовольствие уродам по ту сторону экрана…
Еще два выстрела, на сей раз по ладоням прикованного ублюдка действительно произвели необходимый эффект. Кажется, от боли он уже потерял остатки разума. Ну да мне без разницы, что там творится с этим без пяти минут трупом.
— Крест, а ты думаешь им есть разница, кого именно пытают — местного «труженика» или специально выбранную жертву?
— Для некоторых действительно нет никакой разницы, а некоторым подавай пытки тех, кто, по их мнению, являются недостойными «гордого» звания гражданина Республики. Ладно, сейчас устроим маленькое зажигательное шоу да и пора покидать это весьма несимпатичное мне место, — посмотрел прямо в объектив камеры. — Слышите, твари, я к вам приду. Да, к вам. Вы знаете, к кому я сейчас обращаюсь. А пока вот вам один небольшой подарочек.
Пальцем, обмакнутым в кровь палача, я нарисовал тот самый крест на объективе… Позерство? Да нет, ЭТО как раз и было ключевым моментом нагнетания атмосферы страха, о которой так убедительно говорила Пламенеющая. Сделав сей ритуальный уже жест, я щелкнул зажигалкой и подпалил угол простыни. Загорелось хорошо, ярко, как обычно никогда не бывает. Но удивляться тут не стоило — работа Пламенеющей была как нельзя кстати. Одновременно и для наблюдающих за происходящим через объектив камеры не происходило ничего сверхъестественно. Зажигалка сработала? Так точно. А потом и пламя появилось… Ну а всякие там домыслы некоторых особ — это только домыслы и есть, да и не поверит им никто, мистика ныне не в моде, к тому же и не верит в нее почти никто. Даже я, человек несколько далекий от повседневных норм и банальностей, и то до последнего времени считал все это малореальным, пусть и весьма привлекательным.
— Гори, мразь, гори… Кто-то говорил, будто огонь способен очистить человека, но лично я в это не верю. Пошли отсюда, Лио.
— Постой, тут что-то не так! Часы! Их нет, но они тикают…
В первое мгновение мне захотелось порекомендовать Пламенеющей не дурить, но я сразу же понял глупость подобного замечания. В данном аспекте дураком бы оказался я, не прислушиваясь к ощущениям профессионала в мистических вопросах. К тому же я действительно улавливал настойчивое, пусть и тихое тиканье. Бомба с часовым механизмом? Дикость, их уже много лет как никто не использует. Но и появиться ниоткуда звук не мог — не было тут часов, не было и все тут.
