Вернувшись в магазин, Декстер перенес добычу в подсобку, достал из коробки компьютер и поставил его на занимающую всю длину помещения скамью. Подсоединив необходимую периферию, он включил машину. Через пятнадцать минут он уже нашел все, что его интересовало, и разложил перед собой несколько распечатанных на принтере фотографий с изображением продолговатой серо-коричневой дощечки, покрытой письменами. Увы, снимки не оправдали надежд — они оказались не очень четкими, так что надпись стала ненамного понятнее, как он рассчитывал, хотя все же были намного лучше по сравнению с опубликованными в газете.
У Декстера не было ни малейшего представления, что может означать надпись, не знал он даже, на каком языке она сделана. Он просто засунул снимки в конверт из манильской бумаги, запер подсобку и вернулся в магазин. В кабинете в задней части здания у Декстера стоял мощный компьютер с винчестером большого объема, на котором хранилась подробная информация (изображения и описание) всех вещей, которые он купил или продал за много лет. Кроме того, в отдельной папке, защищенной восьмизначным буквенно-цифровым паролем, содержались подробные сведения обо всех «неофициальных» сделках.
Включив компьютер и перейдя в нужный каталог, Декстер начал сравнивать только что распечатанные фотографии с изображениями глиняной дощечки, которую он продал Чарли Хокстону два года назад.
Удовлетворенный увиденным, он откинулся на спинку стула. Да, он оказался прав. Дощечка действительно являлась частью серии, и от этого находка приобретала большую ценность.
22
— Ну и что ты скажешь? — спросил Бронсон, когда в трубке раздался голос Анджелы.
— По сути, это ничего не стоящая глиняная дощечка; датируется она ориентировочно началом первого тысячелетия до нашей эры, — ответила Анджела. — Но я звоню по другому поводу.
Тон, каким она произнесла эти слова, встревожил Бронсона.
— Что случилось?
Анджела тяжело вздохнула:
— Когда я сегодня вернулась после ленча в кабинет, я обнаружила, что там кто-то покопался.
— Ты уверена?
— Вполне. Нет, никакого беспорядка, ничего такого, но кое-какие предметы на столе оказались передвинуты. Кроме того, исчезли две фотографии — из тех, что ты мне прислал. И еще — на экране компьютера была заставка, скринсейвер.
— И что это значит?
— Скринсейвер включается после пятиминутного бездействия компьютера, затем, по прошествии пятнадцати минут заставка исчезает, экран становится пустым. Я же отсутствовала больше часа.
— Стало быть, кто-то пользовался твоим компьютером не меньше пяти и не больше двадцати минут перед твоим возвращением. Что ты на нем хранишь? Есть что-то, не предназначенное для чужих глаз?
— Ничего такого, насколько я знаю, — ответила Анджела, — но в любом случае скринсейвер у меня защищен паролем. Кто бы ни пытался ко мне залезть, у него бы все равно ничего не вышло. — Она помолчала, а когда снова заговорила, Бронсон услышал, как напрягся ее голос. — Но это не все.
— Что еще?
— У меня во второй половине дня были намечены дела, так что я ушла из музея вскоре после ленча. Только я пришла домой, как услышала за дверью шум. Я выглянула в глазок и увидела на площадке двух мужчин. У одного из них в руках была фомка или что-то вроде того, а у другого пистолет.
— Господи, Анджела! С тобой все в порядке? Ты позвонила в полицию? Где ты сейчас?
— Конечно, я позвонила. Думаю, есть небольшая вероятность, что где-нибудь на этой неделе они пришлют полицейского. Но я не стала задерживаться и дожидаться, когда же он объявится. Я покинула квартиру через черный ход и спустилась по пожарной лестнице. Ну а сейчас направляюсь в аэропорт Хитроу.
— Куда ты собралась? — поинтересовался Бронсон.
— В Касабланку. Подробности сообщу, когда буду в аэропорту. Самолет делает промежуточную посадку в Париже, так что прилечу я довольно поздно. Ты ведь встретишь меня?
— Конечно… Но почему…
— Крис, я, так же как и ты, не верю в совпадения. От этой глиняной дощечки или от того, что на ней написано, исходит ощутимая опасность. Сначала — мой кабинет в музее, потом — квартира. Я хочу скрыться на время, пока мы не поймем, что же происходит. И рядом с тобой я буду находиться в большей безопасности, чем здесь в Лондоне, одна.
— Спасибо. — На мгновение Бронсон лишился дара речи. — Анджела, перезвони мне, когда узнаешь подробности про свой рейс. Буду ждать тебя в Касабланке. Знаешь, я всегда буду тебя ждать.
23
Двое мужчин, одетые во все черное, лежали на склоне холма возле группы невысоких кустов и смотрели в компактные бинокли на расположенный внизу, в долине, дом.
Переговорив с Декстером, Забари, в свою очередь, сделал несколько звонков, собирая информацию. Расспросы и привели его сюда — глиняную дощечку похитили у состоятельного человека, а в этом доме, как было известно, он хранил большую часть своей коллекции. Само здание было двухэтажным, с большой террасой на крыше в задней части. С террасы открывался вид на раскинувшийся внизу сад и горы, высящиеся вдали. Перед домом располагалась мощеная парковка; чтобы попасть на нее, необходимо было проехать через массивные стальные ворота.
Сам участок, на котором стоял дом, окружали высокие стены — Забари прикинул, что высота их около трех метров, — однако они не являли собой непреодолимое препятствие. Через любую стену, какой бы прочной она ни была, всегда можно перелезть. Забари больше беспокоила охранная сигнализация; кроме того, требовалось позаботиться еще и о собаках. По территории безостановочно рыскали туда-сюда два крупных черных зверя: похоже, доберманы. Время от времени они подбегали к запертым воротам и глядели через решетку на дорогу. Но стоит им только скушать по куску сырого мяса, сдобренного коктейлем из барбитуратов и транквилизаторов, как собачки погрузятся в крепкий сон.
Забари оторвался от бинокля и оглядел растущие вокруг чахлые кустики — они покрывали всю вершину и склоны песчаного холма, который он выбрал в качестве наблюдательного пункта. От дома их отделяло примерно полкилометра, и Забари был уверен, что внизу никто не догадывается об их присутствии.
Он обернулся на запад, где солнце катилось за горизонт, расцвечивая вечернее небо вперемешку синим, розовым и пурпурным. Закаты в Марокко всегда являют собой захватывающее зрелище — особенно вблизи Атлантического океана. Здесь чистый воздух в сочетании с плавным изгибом побережья каждый день создает причудливое калейдоскопическое зрелище, которое никогда не переставало волновать Забари.
— Сколько нам здесь торчать? — спросил его напарник громким шепотом, хотя подслушать их здесь было явно некому.
— Еще час, — прошептал в ответ Забари. — Прежде чем мы пойдем, необходимо узнать, сколько всего народу в доме.
Через несколько минут зашло солнце, небо стало темно-пурпурным, а затем совершенно черным. Погасли все краски дня, и над миром медленно распахнула свой полог гигантская, неизменная в веках Вселенная, усеянная сияющим светом миллионов звезд.
