Джен, сразу же решившая игнорировать его грубость, покачала головой.
— Я не доставлю вам хлопот, мистер Бриззел.
— Уже доставили, черт вас дери! Что за инфернальный вечерок?!
— Уже ночь, мистер Бриззел.
— Какая, к дьяволу, разница?! — Чувствовалось, что Дако рассержен не на шутку. — Мужчины отсиживаются в тепле, а хлипкая девчонка бежит за мной в метель! Куда катится этот чертов мир, скажите на милость?!
— Мистер Бриззел! Джен! — донесся до них мужской голос.
— Ну, кто там еще?!
— Это я, Бишоп! Не уходите далеко, я иду к вам!
— Возвращайтесь-ка домой, Джен Брауни, — сурово заявил ей Бриззел. — Теперь я не в одиночестве, если вы об этом беспокоились…
— Нет, я пойду с вами, мистер Бриззел, — в который уже раз повторила Джен.
— Ну и черт с вами, леди, — махнул фонарем великан в черной одежде. — Все равно мне не переупрямить вас. Только, учтите, с судьбой не шутят. Помнится, вас уже вытащили сегодня из сугроба.
— Я постараюсь крепко стоять на ногах, мистер Бриззел, — обрадовано залепетала Джен.
— Дайте мне свою руку. — Дако протянул ей свою огромную ручищу, и Джен осторожно взяла ее. — Да сожмите же ее по-человечески. Если это сделаю я, то просто оторву вам руку.
Вскоре к ним присоединился толстяк Бишоп, объяснивший, что совесть не позволила ему отсиживаться в доме.
Дако привел их к невысокой кирпичной постройке, которая, как выяснилась, служила гаражом для его джипа.
— Скорее всего, машину придется бросить где-нибудь по дороге, — сказал он, открыв дверь гаража. — Но я надеюсь, что мой старенький внедорожник хоть куда-нибудь нас довезет.
Джип производил впечатление весьма солидной и устойчивой конструкции, поэтому Джен надеялась, что машина не увязнет в снежных заносах, которые встретятся у них на пути.
Чтобы докричаться до пропавшей женщины, им пришлось приоткрыть окошко, в которое вихрь тут же загнал целый рой снежинок. Джен залезла на переднее сиденье с ногами и принялась выкрикивать в окошко имя Пэм. Очень скоро влажные губы замерзли так, что чуть было, не приклеились к стеклу.
— Закутайся, как следует шарфом, — посоветовал ей Дако. — Не хочется возиться с тобой, когда ты простудишься.
Джен не помнила, чтобы они переходили на «ты», но это обращение ее ничуть не коробило. Гораздо сложнее было сносить постоянную брань в свой адрес, но Джен не собиралась придираться к таким мелочам. Было кое-что куда более серьезное, чем вполне обоснованная ругань Дако: Пэм Уитон, которая, не хотела или не могла откликнуться на ее зов.
— Послушайте, Бишоп, — повернулся Дако к толстяку, устроившемуся на заднем сиденье. — Где-то под вашими ногами лежит чемоданчик. Откройте его, в нем должна быть парочка сигнальных ракет. Их когда-то вручил мне отец, в молодости служивший на флоте. До сих пор они так и не пригодились. Одну мы сохраним, но вторую, возможно, придется использовать. Правда, тогда джип придется остановить, а это не самая лучшая идея.
— Думаете, Пэм заметит ракету? — поинтересовался Бишоп, нырнув под сиденье.
— Не сомневаюсь, что заметит, — кивнул Дако. — Но сомневаюсь, что сможет дойти до джипа. Да и джип, если выключить мотор, может потом не завестись. Он не очень-то привык к холодам. Когда-то я купил его, чтобы колесить по пустыне… Но добрался только до Лайтшроубса, — мрачно добавил Дако.
— А где вы жили раньше? — спросила его Джен, пока Бишоп разыскивал в чемоданчике сигнальную ракету.
— Ты, Джен Брауни, — поправил ее Дако. — По-моему, мы уже бесконечно далеки от всех этих церемоний. Жил я, Джен, в городе, раз в десять большем, чем Лайтшроубс. У меня даже был свой бизнес. Догадываешься, чем я занимался, Джен?
— Нет, а должна? — недоуменно уставилась на него Джен.
— Я владел небольшим заводом, который изготавливал плитки из венецианского стекла, смальты и даже мозаику «бизацца».
Джен окинула его изумленным взглядом. Так вот почему он спросил ее об авантюрине — рыже-коричневом камешке с золотыми прожилками!
— Потом я все продал и переехал в Лайтшроубс. Здесь жила моя бездетная тетка, которая оставила мне этот дом в наследство. Я, конечно, мог купить что-нибудь получше, но, если честно, мне было все равно, где жить. Да и район здесь довольно уютный. Кроме «Такобризля», — насмешливо покосился Дако на Джен, — здесь всего три дома. Кстати, этот ваш Силвер, возможно, один из моих соседей.
— Вы это просили меня найти, мистер Бриззел? — В пространство между Дако и Джен вторглась рука Бишопа, сжимавшая нечто, похожее на длинную и толстую свечу.
— Это, — кивнул Дако.
— Пэм! — крикнула Джен, снова высунувшись в узкую щелку окна. — Пэм, отзовитесь, где вы?!
— Где вы?! — эхом откликнулся чей-то голос.
— Мы здесь! Сейчас пустим сигнальную ракету! — завопила Джен, сердце которой взволнованно заколотилось.
— Погодите! Мы вас видим! — раздался громкий голос, но он вовсе не походил на мелодичный голос Пэм.
— Это не Пэм, — повернулась к Дако Джен.
— Точно не Пэм, — согласился Бишоп.
— Ладно, сейчас разберемся. — Дако надавил ладонью на руль, и джип издал несколько призывных гудков.
Не прошло и минуты, как в пятнах желтого света, излучаемого фарами, показались два силуэта. Бишоп открыл дверцу, и на заднее сиденье джипа завалились два незнакомца, чьи заиндевевшие брови напоминали маленькие сугробы.
— Спасибо, — поблагодарил один из них Бишопа. — Если бы не вы… Наша машина застряла…
— Можете не рассказывать, — насмешливо перебил его Дако. — У всех одна и та же история.
— Скажите, мисс, — обратился все тот же мужчина к Джен. — Мне послышалось или вы кричали женское имя?
— Кричала, — кивнула Джен. — Одна наша приятельница сбежала от нас, чтобы отыскать своего мужа. Теперь мы разыскиваем Пэм.
— Пэм! — воскликнул мужчина и, вскочив с сиденья, ударился головой о крышу джипа. — Случайно не Памелу ли Уитон?! — спросил он потирая ушибленную голову.
— Значит, вы Брэд Уитон? — осенило Бишопа.
Тот взволнованно кивнул.
— Мы с вашей женой по воле случая оказались в одном гостеприимном доме. Она еще пару часов назад говорила, что хочет вас найти, но нам удалось ее успокоить. А потом она все-таки сбежала. Да, у жизни свой взгляд на чувство юмора. Теперь мы потеряли Памелу, зато нашли вас…
Джен повернулась, чтобы повнимательнее рассмотреть мужчину, который оказался мужем Пэм. Его брови наконец-то оттаяли, и под ними обозначились темные глаза цвета молочного шоколада. У него был мягкий чувственный рот, овальный подбородок и довольно крупный нос. Брэда Уитона трудно было назвать красавцем, но во всем его облике сквозила какая-то неуловимая притягательность, скорее обусловленная его характером, нежели внешностью.
