– СВОИ комнаты? Стесняюсь спросить – а Лучиана дель Боска бездомная сиротка? У нее совсем нет собственного жилья?
– При чем здесь…
– Алессандро, прекрати. Либо ты ей подыгрываешь, либо ты идиот.
– Кэт!
– Она тебе врет – но ты готов верить каждому ее слову. Я пытаюсь рассказать правду – но ты меня не слушаешь. У нее в доме есть СВОИ комнаты – рядом с твоими, почему-то, – а я живу в гостевой спальне.
– Уже не живешь. Оставим разговор о переезде – в любом случае, он бы произошел, пусть более тактично и своевременно. Я говорю сейчас о том, что ты постоянно сбегаешь от моей матери и Лучианы…
– Ну да. Конечно. Особенно если принять во внимание тот факт, что твоя мать уехала сразу после тебя, а Лучиана – еще через пару дней, предварительно обозвав меня приблудой и авантюристкой.
– Не мели ерунды!
– Вернулись они обе накануне твоего возвращения – без малого две недели я оставалась в этом доме совершенно одна, если бы не Кьяра и не слуги, мне пришлось бы разговаривать исключительно с зеркалом!
– Ты придумываешь! Я поручил им присмотреть за тобой…
– Напыщенный, самовлюбленный князек! Если бы ты мог взглянуть на себя со стороны! Как же: Повелитель Вселенной изволил приказать – и все бросились исполнять! Послушай сам себя, ты же словно ребенка провинившегося отчитываешь!
– Не ребенка, а тебя. Хоть ты и ведешь себя совершенно по-детски.
– А ты пытаешься изображать из себя Господа Бога!
Алессандро со свистом втянул воздух и уселся в кресло, стараясь не смотреть на разгневанную Кэти. Желание убить ее боролось в нем с желанием обнять.
– Кэт, позволь заметить, что я не обвиняю тебя во лжи – но ты склонна к обману, вернее к некоторому преувеличению. Я звонил сюда каждый день, если помнишь. Ты ни разу не обмолвилась, что живешь одна. Почему бы это?
Кэти смотрела на гордый профиль красавца-мужа и чувствовала, как на нее наваливается свинцовая тоска. Она любила его, любила больше жизни – но слушать все эти обвинения, слышать этот менторский тон у нее больше не было сил.
– Иди ты к черту, Сандро. Думай что хочешь и оставь меня в покое. Единственное, что я скажу тебе напоследок… а к телефону за это время хоть раз подошли твоя мать и Лучиана? Тебе это ни о чем не говорит? Впрочем, что я: конечно же ни о чем. Я же просто капризная девчонка со склонностью к вранью…
Она обреченно махнула рукой и вышла из кабинета. Алессандро мрачно и озадаченно смотрел ей вслед.
Она медленно погружалась в вязкую дремоту, а в мозгу кто-то менторским противным тоном твердил: в браке не продержаться одним только сексом! В браке нужно уметь прощать и слушать, понимать и принимать, отдавать без сожаления и брать без принуждения – иначе какой же это брак?
В браке сочувствуют, стараются утешить и помочь, делят надежду и вместе переживают отчаяние… Все то, чего нет в ее браке с Алессандро.
Это была ошибка, глупая и трагическая ошибка. Над ней просто подшутило знойное итальянское лето, поманило соблазном, завлекло мечтой о прекрасной и вечной любви – и посмеялось над ней, безвозвратно канув в Лету.
Она почти заснула, когда скрипнула дверь и на пороге возник высокий широкоплечий силуэт Алессандро. Кэти поскорее зажмурилась и постаралась дышать ровнее, чтобы он принял ее за спящую. Алессандро тихонько подошел к кровати, опустился на колени и прошептал:
– Прости меня, маленькая. Прости… Я дурак. Мама все рассказала… Ты говорила правду, а я…
Не открывая глаз, она кинулась к нему на шею и с силой обняла. Слезы текли по щекам, и Алессандро сцеловывал их горячими и нетерпеливыми губами, попутно освобождаясь от одежды…
Хотелось бы рассказать, как изменилась с того вечера их жизнь. Каким внимательным стал Алессандро, какой счастливой – Кэти… Как была изгнана из дома лгунья Лучиана…
Но это правдивая история – и потому придется признаться, что ничего подобного не случилось. Ровным счетом ничего не изменилось – это Кэти с грустью поняла, спустившись утром к завтраку.
Алессандро уехал рано утром, Франческе нездоровилось, и она лежала, а сидеть за одним столом с Лучианой совершенно не хотелось, так что неожиданный звонок Миа Кэти восприняла как дар небес.
Миа была бодра и необычайно энергична.
– Привет, слоник! Ты еще в состоянии втиснуться за руль – или тебя уже возят в прицепе?
– Привет. Страшно рада тебя слышать. Ты где? Может, заедешь?
– У меня предложение получше. Я в Карраре – выдался свободный денек, ездила к родственникам. Не хочешь приехать в цивилизацию и прошвырнуться по магазинам? Держу пари, со своей кредитки ты еще не потратила ни цента.
– Ну на что ж тут тратить… Вообще-то я бы с удовольствием… Алессандро все равно уехал, а здесь моих поклонников ровно на два меньше, чем двое.
– Замысловато – но в целом верно. Приезжай. Заблудиться не сможешь – шоссе от Корто д'Амбруццо ведет прямо в Каррару, и въедешь ты на площадь святого Андрея. Там есть кафе «Феличита», а в нем я. Через два часа тебя устроит?
– Конечно! Жди, скоро буду.
Они провели чудесный день – болтали, ходили по магазинам, пообедали в ресторане, потом еще погуляли – и только в начале пятого Кэти засобиралась домой, взяв с Миа обещание, что та непременно приедет в гости.
Набив заднее сиденье и багажник пакетами с покупками – в основном для будущего ребенка, – Кэтк возвращалась уже в сумерках. Фары встречного автомобиля ослепили ее, она резко нажала педаль тормоза. Ремень безопасности больно врезался в живот, но удара об лобовое стекло она избежала. Кэти съехала на обочину, выключила зажигание и долго сидела с закрытыми глазами.
Во рту было сухо, сердце колотилось, как пойманный в силки заяц, а хуже всего было то, что в животе так и не утихала странная ноющая боль.
Уже подъезжая к дому, она поняла, что дело совсем плохо, и смогла только посигналить, остановившись перед крыльцом. Выбежали Кьяра, Микеланджело, за ними торопливо вышла Франческа – Кэти уже все это воспринимала смутно, как в тумане. Ее отнесли наверх, раздели и уложили в кровать. Франческа тихо шептала что-то по-итальянски – Кэти почему-то поняла, что свекровь молится…
Она провалилась в забытье, из которого ее лишь на короткое время выдернул доктор Сантуццо – кто его знает, откуда он взялся, вероятно, вызвали по телефону… ну да… как же еще…
Он с трудом проглотила прохладную жидкость с травянистым запахом – и снова отключилась.
Сандро так и не приехал.
Ее разбудили проклятия.
Алессандро, очень напоминавший рассерженного античного бога, метался по комнате и орал:
– Идиотка! Несчастная упрямая идиотка!
Кэти вздохнула и прикрыла глаза, прошептав:
