— Я должны была обратить внимание на анализ крови, но не сделала этого.
— Кесси, ты ведь не сказала об этом пациенту?
— Сказала, естественно!
Винсент схватился за сердце.
— Тебе необходимо срочно обратиться к нашему адвокату. Если мистер Фишер или его родственники подадут на тебя в суд за халатность, ты потеряешь работу, а клиника — несколько сотен тысяч долларов, и это в лучшем случае!
— Я видела только очевидное. — Кесси будто не слышала его. — Пациент поступил к нам в клинику с подозрением на пневмонию, и я лечила его только от этой болезни, а ведь могла бы более внимательно отнестись к нему!
— Ты меня в могилу сведешь, Кесси! — судорожно вздохнул Винсент. — Так ты несешь ответственность за то, что лейкоз выявили слишком поздно?
— Косвенно — да.
— Косвенно, но не прямо?
Она наконец обратила внимание на его слова.
— Винсент, я что, невнятно объясняю? Я плохой врач! Ужасный! Я обязана все подмечать, я должна замечать любую зарождающуюся болезнь!
— В последний раз тебя спрашиваю: ты смогла бы спасти Патрика Фишера, если бы лейкемия проявила себя тогда, когда он лег в эту клинику, чтобы вылечить пневмонию?
— Нет, уже тогда было слишком поздно. Однако я продлила бы ему жизнь.
— Ты не всесильна, Кесси.
— Но я хочу быть всесильной!
На нее внезапно навалилась страшная усталость. Кесси было так тяжело, словно на ее хрупких плечах лежали проблемы всего человечества. Она закрыла лицо руками и заплакала, не в силах больше сдерживать слезы. Винсент приобнял ее и легонько подтолкнул к комнате отдыха медперсонала. Что, если пациенты заметят, как рыдает Кесси? Какой выйдет скандал! В глазах посторонних людей любой врач должен быть сильным и уверенным в себе. Такая профессия: нельзя показывать, что тот, кто спасает жизни каждый день, — всего лишь обыкновенный человек, со своими слабостями и недостатками.
Винсенту почти удалось довести ее до тайного убежища всех врачей клиники, как Кесси вдруг успокоилась. Она вытерла слезы, высморкалась, пригладила волосы и, сердито посмотрев на Винсента, произнесла:
— Не обращайся со мной как с душевнобольной. Что я, поплакать не могу в свободное от работы время?
— Можешь, но не у всех на виду.
— Винс, я сорвалась впервые за много лет! Больше этого не повторится.
— Не зарекайся. Я работаю в этой клинике почти двадцать лет и могу тебе с уверенностью сказать, что ты не раз еще будешь плакать. Спроси у наших коллег — у любого, — бывали ли у них нервные срывы. Не найдется ни одного человека, который избежал бы этой напасти. Это хорошо, что ты все еще способна сочувствовать и переживать. Не превращайся в бездушную машину, которую не трогают неудачи. В противном случае ты потеряешь профессиональный нюх и интуицию. А это прямой путь к завершению карьеры врача.
Кесси промолчала, лишь кивнула в ответ. Винсент, безусловно, был прав. Однако легче ей от этого не стало.
— Я могу что-нибудь сделать для тебя? — спросил он.
— Да, мне нужна твоя помощь, — сказала Кесси.
— Профессиональная?
Она хмыкнула.
— Я не настолько плохо себя чувствую. Найди, пожалуйста, Вэнди и пришли ее в палату Симоны Хемлетт. Я буду там.
— Мне кажется, тебе лучше немного отдохнуть. Все твои пациенты стабильны, так что советую тебе отпроситься с работы пораньше и отправиться в бар. Выпей, потанцуй, развлекись, приди в себя.
— Именно так я и собираюсь сразу же после того, как осмотрю свою самую капризную пациентку, — сказала Кесси. — Я прекрасно понимаю, что от меня сейчас толку мало. Винс, ты меня прикроешь? Ты ведь можешь сказать нашему главврачу, если у него возникнут вопросы на мой счет, что это ты порекомендовал мне отправиться домой?
— Конечно, о чем речь.
— Ой, Винс, ты нравишься мне все больше и больше.
— Ты начинаешь относиться ко мне с симпатией исключительно в тех случаях, когда тебе это выгодно, — надулся Винсент. — А когда ты не в настроении, я слышу только фразы типа «пошел вон» или «оставь меня в покое».
— Все еще не можешь забыть, как я нахамила тебе в кафетерии? — Кесси виновато улыбнулась. — Я ведь уже попросила у тебя прощения.
— И я тебя простил. Но не забыл, какой ты можешь быть агрессивной.
Кесси дружески хлопнула его по плечу.
— Я милое, ранимое создание, Винс. И никогда не бываю агрессивной.
— Тогда, наверное, мне самому пора к психиатру. Видимо, сцена в кафетерии мне привиделась.
— Именно так, — пропела Кесси и скользнула в палату Симоны.
Возле больной суетилась Вэнди: поправляла подушки, подтыкала одеяло… Симоне, как всегда, все не нравилось.
— Когда меня выпишут? Вы обещали, что я уйду домой через неделю. А прошло уже восемь дней! Я прекрасно себя чувствую и хочу уйти.
— Это Трейс настоял, чтобы я понаблюдала за вами, — объяснила Кесси. — Он беспокоится о своей невесте.
— О невесте? — заинтересованно спросила Симона.
Кесси прикусила язык.
И почему я сначала делаю, а потом думаю? Это у меня от матери!
— А разве вы не его невеста? — пытаясь исправить положение, спросила Кесси.
— Мы еще не помолвлены.
— Наверняка он сделает вам предложение в ближайшее время, — вмешалась в разговор Вэнди. — Он так нервничал, когда вам делали операцию! Трейс даже сказал, что, если бы у вас отказали почки, он без раздумий отдал бы вам свою, если бы это было возможно.
— Трейс так сказал? — хором спросили Кесси и Симона.
Вэнди смерила изучающим взглядом сначала одну, потом другую и сказала:
— Да, именно так.
— Как мило! — растянула губы в улыбке Симона.
— Ха! Наверняка он ляпнул это, не подумав. У него был стресс, так что нет ничего удивительного в том, что Трейс нес всякую чушь.
Вэнди буквально выпихнула ее из палаты. И вовремя, потому что Симона явно намеревалась разразиться гневной тирадой.
— Довольно грубо, тебе не кажется? — раздраженно сказала Вэнди.
— Ты ее защищаешь? — удивилась Кесси.
— По-моему, нам надо поговорить. Наедине.
— Вообще-то я домой собиралась… — Кесси замолчала, натолкнувшись на сердитый взгляд подруги. — Ладно, у меня есть еще пятнадцать минут.
Единственным местом, где в клинике можно было спокойно поговорить, не опасаясь любопытных ушей, являлась кладовка. Только в обществе бездушных швабр, ведер и бутылочек с чистящими средствами можно было позволить себе расчувствоваться.
— Ты не права! — заявила Вэнди, захлопывая дверь кладовки.
