Теперь мысль о том, чтобы остаться в этом доме, казалась просто невыносимой. Противоречивые чувства бушевали в душе Деборы: с одной стороны, ей хотелось пойти к Реджи и напрямик заявить, что поскольку ей стало известно истинное положение вещей, она больше не намерена оставаться под крышей чужого дома. Но с другой стороны она понимала, что нельзя действовать под влиянием минутного порыва, забыв об интересах Полли и Джин.
В конце концов, голос рассудка подсказал Деби, что если бы у Реджи было желание сообщить эту новость, его бы ничего не остановило. То, что он скрыл, что дом больше не принадлежит ей и кузинам, говорил только об одном: Реджи в глубине души радовался ее приезду, поскольку у него появлялась веская причина отвергнуть требование Миранды отправить девочек в интернат.
Ведь если бы у него действительно было такое намерение, неужели бы он не осуществил его прежде, чем девочки пошли в школу?
Дебора заставила себя выбросить эти мысли из головы и начала готовить ужин. Она рассудила, что вместо того, чтобы накрывать стол в огромной, чопорной столовой, выходящей на север, лучше поесть в той комнате, в которой обычно завтракали во времена ее детства. Красивые льняные скатерти и салфетки, которыми всегда пользовалась мать Реджи, куда-то запропастились, и, не желая терять время на их поиски, Деби решила, что старинный дубовый стол красив сам по себе.
Она вышла в сад и аккуратно, чтобы не нарушить красоту бордюров, которыми так дорожили Реджи и его покойная мать, срезала несколько цветков для украшения стола.
Небольшой букет из веточек дельфиниума в белом с синим рисунком кувшине подчеркивал милую, неофициальную обстановку комнаты, оклеенной веселенькими обоями.
В восемь часов Деби подошла к кабинету и, поколебавшись, постучала.
— Ужин через полчаса, — коротко сказала она и закрыла за собой дверь, прежде чем Реджи успел ответить.
Потом Дебора быстро взбежала по лестнице и постучалась к кузинам.
— Садимся за стол в половине девятого, — напомнила она и спросила: — Как уроки?
— Почти выучили, — заверила ее Полли. — А что у нас на ужин? Я просто умираю от голода.
— Запеканка и бараньи отбивные, — ответила Деби. — Этот рецепт мне дала ваша мама.
Возникла странная тишина, потом Джин застенчиво попросила:
— Расскажи нам о ней еще. Какая она была?
В глазах девочек светилась такая мольба, что Деби, оставив свою затею переодеться к ужину, опустилась на маленький стул с прямой спинкой и задумчиво сказала:
— Она была очень хорошим человеком. С ней рядом всем и всегда было хорошо. Мы были едва знакомы, когда я в первый раз приехала сюда после смерти родителей. Элиза с дядей поженились незадолго до этого, и мне совсем не хотелось жить в одном доме с чужой женщиной. Но ваша мама словно читала в моей душе. Она не суетилась, не сюсюкала, не приставала ко мне с сочувствием. — Деби умолкла, а потом со вздохом произнесла: — Она просто незаметно поддерживала меня, и я никогда не забуду этого.
— Так вот почему ты решила остаться здесь с нами? — вдруг спросила Полли, с недетской проницательностью глядя на кузину. — Чтобы отплатить за то, что она для тебя сделала?
— Отчасти поэтому, — согласилась Деби, полагая, что девочкам не вредно узнать, что она чувствует себя в долгу перед их матерью. — Но, кроме того, мне всегда хотелось вернуться, — добавила она, грустно улыбнувшись.
Стоп! — сказала себе Дебора. Главное — не переборщить. Не нужно, чтобы они считали тебя страдалицей, из чувства благодарности приносящей себя в жертву.
— Поскольку я не замужем и у меня нет детей, а вы лишились родителей, — добавила она, — думаю, мы можем заполнить эти пробелы в жизни друг друга.
Ей хотелось, чтобы Полли и Джин знали, что их отношения строятся на взаимной привязанности и дружбе, и не считали себя обузой для нее.
— А почему? — спросила Полли и, поймав ее недоумевающий взгляд, уточнила: — Я хочу сказать, почему ты не замужем?
— Не знаю, — пожав плечами, сказала Деби, стараясь справиться с болью, которую вызвал этот простодушный вопрос. — Наверное, мне не очень этого хотелось.
— А я знаю, почему… — встряла в разговор Джин, лукаво поглядывая на кузину. — Полли говорит, что это оттого, что ты была безумно влюблена.
— Ну, пойдем, я есть хочу, — перебила опасные откровения младшей сестры Полли и так резко толкнула стул, так что он с грохотом свалился на пол.
Деби придержала ее за плечо и требовательно спросила:
— С чего это ты взяла, что я была влюблена?
— Мы уже давно об этом догадались, — беззаботно заявила девочка. — Я думаю, что ты сбежала в Лондон, потому что по уши влюбилась, а дедушка и Реджи не позволили тебе выйти замуж.
— Полли, — запротестовала Джин, — ты…
— Пойдем мыть руки. — Та явно не хотела, чтобы младшая сестра продолжала разговор, словно боялась, что она выдаст какую-то тайну. — Посмотри, они у тебя все в чернилах, — укорила она Джин. — Увидимся за ужином, — бросила Полли Деби и, схватив сестру за руку, увлекла ее за собой.
Как же глупо предполагать, что всем известны мои чувства к Реджи, бранила себя Деби, спускаясь по лестнице. Задержавшись на втором этаже, она заскочила к себе в комнату. Темно-зеленое шелковое платье, приготовленное ею к ужину, лежало на кровати. Дебора погладила прохладную ткань и повернулась к зеркалу.
Зачем мне наряжаться, размышляла Деби, разглядывая свое отражение. Реджи совершенно безразлично, в шелках она или в рубище. К тому же он слишком умен, чтобы оценивать женщину исключительно по внешнему виду.
Но эта мысль быстро сменилась другой.
Если Реджи действительно такой проницательный, то как его угораздило влюбиться в Миранду, эту мелочную и бессердечную женщину, намеревавшуюся отправить его сестер в интернат только потому, что она не желала нести за них ответственность?
Деби взяла щетку и начала машинально расчесывать волосы. В конце концов она отказалась от своего намерения переодеться, а просто сменила льняную блузку на красивый бирюзовый джемпер и, даже не заметив, как он подчеркивает ее высокую грудь, спустилась вниз. Реджи стоял в кухне, с нескрываемым раздражением уставившись на пустой стол.
Деби смущенно взглянула на него. Это был мужчина, которого она любила. Ей хотелось подойти к нему, взять за руку, поделиться тем, что накипело у нее на душе. Она страстно мечтала преодолеть возникшую между ними пропасть, просто и правдиво рассказав, как сожалеет о той боли, что причинила ему. Но больше всего она хотела, чтобы Реджи улыбнулся ей и снова принял в тесный круг близких ему людей. Увы, эта дверь захлопнулась для нее навсегда, и в глубине души Деби считала, что это к лучшему, раз уж он решил жениться на Миранде.
— Ты, кажется, говорила, что мы ужинаем в половине девятого, — резко сказал Реджи, прервав ее размышления.
