Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Где там твой роман? Надеюсь, не пристроила?
— Да нет, жду.
— Чего ждешь?
— Как Бог пристроит.
— Она опять про свое! — взорвался он. — Это я тебе помогаю, а не Бог. Поняла? Значит, другое предложение. Напечатаем твой роман под фамилией Х. Будто по неизданной рукописи. Знаешь такого?
— Конечно. Писатель был хороший. На том свете, что ли, написал?
— Знаю, язык у тебя острый. Попридержи, — предупредил директор издательства. — Тащи свой роман. Деньги заплатим очень приличные. Надо же тебе выбиваться из нищеты.
— Не, не принесу, — отказалась я. — На том свете придется отвечать за эти игры…
— Так… — заиграл желваками МихАбр.
— Даже и не в этом дело. Знаете, какая история произошла… — и я рассказала о пророчестве нашего настоятеля. — И вообще тогда у меня имени не было, а теперь несколько книг вышло. Хочу, чтобы и та моей была.
МихАбр понял, что уговаривать бесполезно, наигранно вздохнул, поиграл желваками и сказал:
— Ты хоть и фамилию приобрела, а как была чайником, так им и осталась. Значит, от денег отказываешься…
— Я не отказываюсь от денег. Но больно уж роман хорош, я его недавно перечитала. Первый раз за пять лет смогла, а то всё тошнило от этой шестидюймовой стопки бумаги, — призналась я. — Мне приятно, что я его автор…
— Значит, хочешь свое имя поставить? Хорошо. Без вопросов. Но и без денег. Ты же не Х.!
Роман был издан под моей фамилией — за символический гонорар. Как, впрочем, и все остальные книги. Но мне не стыдно за них. Сплю спокойно.
Прекрасная Натали
Крестилась я в 33 года, сознательно. Стали попадать в мои руки «христианского младенца» первые брошюрки и книжки религиозной тематики. Бывало, это чтение нагоняло на меня поистине благой страх. Запомнились, например, истории про святителей Митрофана Воронежского и Филарета Московского. Первый под угрозой смертной казни не пошел в Воронежский дворец царя Петра I, пока он не убрал оттуда языческие скульптуры. А второй отказался освящать Триумфальную арку в Москве из-за того, что была украшена языческими изображениями. Ночью Филарету Мудрому явился преподобный Сергий Радонежский и укрепил его в этом решении.
Значит, всё это не безделица. И я беспощадно избавилась от «бытового язычества»: от деревянной скульптуры какого-то божка, от подаренной ритуальной африканской маски, от настенного календаря с красочными драконами и любимой статуэтки веселого «чертика».
Интересуясь по молодости модным «тайным знанием», которое привлекало некоей загадочностью идеологии в условиях общества «развитого социализма», почитывала я и эзотерические книги Блаватской, Рериха, Даниила Андреева, его невнятную «Розу мира». У интеллигентов было хорошим тоном во что бы то ни стало «достать» их в «самиздатском» варианте вместе с альбомом репродукций культового Сальвадора Дали. В один прекрасный день всю эту компанию я вынесла на помойку как антихристианский мусор.
Когда показалось, что внешняя чистка моего жилища закончилась, на глаза попалась совершенно ошеломившая меня история из «Луга духовного» Иоанна Мосха о подвижнике Кириаке, жившем при Иордане. Однажды он увидел во сне Пресвятую Богородицу, Которая вместе с евангелистом Иоанном Богословом и Иоанном Крестителем стояли вне его кельи. Кириак просил святых гостей войти к нему и сотворить в келье молитву. Но Она сурово ответила ему, что в келье — Ее враг, и удалилась. Кириак пробудился в скорби и стал испытывать свою совесть, не согрешил ли он против Матери Божией. Но и помысла не было чем-то оскорбить Ее. Чтобы рассеять свою скорбь, он стал читать книгу одного христианского святого. В конце книги нашел Кириак высказывания знаменитого ересиарха нечестивого Нестория, который считал, что Пресвятую Деву Марию не следует называть Богородицей, так как она родила не Бога, а только человека. Тогда Кириак сообразил, кто в его келье был врагом Пресвятой Богородицы. Тут же он возвратил книгу владельцу, сказав, что принесла она ему не столько пользы, сколько вреда, и Кириак поведал ему о своем сновидении. Хозяин книги немедленно вырезал из нее слова Нестория и предал пламени, сказав: «Да не останется и в моей келье враг Пресвятой Богородицы!»
Подобно этим двум благочестивым мужам я испугалась, нет ли в моей библиотеке врагов Матери Божией. Но как их узнать? Стала перебирать книги — но, увы! Творений ересиархов я и не собирала, а непристойные писания принадлежали мировой классике. На всякий случай отдала «Лолиту» Набокова и «Декамерон» Боккаччо и несколько других книг, содержание которых было мне неприятно. А каким оно покажется Пресвятой Богородице — достойной почитания больше Херувимов и по славе Своей несравненно выше Серафимов?
Мой страх не был наигранным или странным. В день, когда впервые вошла в церковь, я подумала: миллионы православных до меня жили по тем правилам и законам, которые установили Святые Отцы; изучай их и следуй им, какими бы неудобными или непонятными они тебе ни казались поначалу; поймешь все постепенно. «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же»[14]. И если блаженный Иоанн Мосх в своем собрании назидательных притч поместил рассказ о том, почему Богородица не вошла в жилище Кириака, то Пречистая может обнаружить вражину и у меня… Несколько недель я испытывала трепет при одной мысли об этом. Дело осложнялось тем, что Вадим перетащил ко мне свою огромную библиотеку и какие там книги, я не знала…
И вот приснился мне сон. Некий величественный священник в великолепных красных одеяниях, в митре на голове, появился в комнате — там, где находилась библиотека. Я сказала ему: «Посмотри книги». Ласково глянув на меня, он стал по одной перебирать тома, одновременно разговаривая со мной. Разговор был длинный, о чем — почти не запомнилось, но как будто учил меня жизни. Наконец этот великий муж протянул мне сложенные одна на другую четыре красные толстые книги. На верхней было написано: «Пушкин». Я очень удивилась: «Выбросить?» — «Нет, — ответил он. — Обрати внимание». Потом своей щекой он прислонился к моей и через это прикосновение по моему телу побежало ласковое тепло, которое совершенно успокоило мой мятущийся дух. Я проснулась с радостной мыслью: святитель Николай посетил. Но тут же стала отгонять ее от себя: с какой стати Угодник Божий снизойдет к моей худости… Однако врагов в своей библиотеке я больше не искала, успокоилась.
Три года я пыталась разгадать сон. Что за Пушкин, почему Пушкин? Что-то такое случалось в жизни, и казалось: вот-вот всё станет ясно… например, некоторое время мне очень досаждал человек по фамилии Пушкин, ситуация потом разрешилась совсем не так, как во сне… Или поехала я с подругой в Ленинград на белые ночи полюбоваться. И хотя уговорились мы пару дней только по Питеру гулять, упросила я ее обязательно в Царское Село съездить — нынешний город Пушкин Ленинградской области: втемяшилась в голову мысль, что должно было там что-то важное произойти. Но только зря полдня потеряли: был последний день месяца, и музеи оказались закрытыми.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
