Зато жена выглядела удивительно молодо. Антонелла, красивая темноволосая женщина, привлекала с первого взгляда и уже не разочаровывала. И хотя говорила по-английски с сильным акцентом, Рику хотелось ее слушать и слушать.
У них было двое детей: сын Ивано шести лет и трехлетняя дочь Сюзанна. Им разрешили провести полчаса со взрослыми, а затем отправили спать. Рик заметил, что в глубине квартиры, стараясь не попадаться на глаза, ждала похожая на няню женщина.
Жена Сэма Анна тоже отличалась красотой. И Рик, смакуя «Просекко»,[20]любовался очаровательными женщинами. Покинув Кливленд, он нашел себе во Флориде временную подружку, но когда настало время расставаться, нисколько не жалел и исчез не попрощавшись. Он замечал в Парме красивых женщин, но те говорили на незнакомом языке. Они не входили в группу поддержки, и Рик то и дело клял Арни за его ложь. Он скучал по женскому обществу и теперь получал удовольствие от коктейля — пусть даже с женами своих приятелей. Но мужья сидели рядом, а он терялся в хитросплетениях итальянского, когда остальные четверо смеялись над очередной шуткой Франко. Появилась седоволосая женщина в переднике и, подав поднос с закусками — вяленым мясом, пармезаном и оливками, — возвратилась в маленькую кухню, где готовился ужин.
Сам стол представлял собой чудо — черную мраморную плиту на двух ногах в виде массивных ваз. Он стоял в своеобразном патио — смотрящей на центр города, обсаженной цветами террасе. На столе теснились свечи, серебряная посуда, цветы, изящный фарфор и кувшины с красным вином. Вечерний воздух был чист и свеж, но холодил, только когда на террасу залетал легкий порыв ветра. Из скрытого от глаз динамика струились тихие звуки оперной музыки.
Рику предоставили лучшее место — с видом на купол собора. Франко щедро разлил красное вино и предложил тост за их нового товарища. И в заключение страстно добавил:
— Парма должна выиграть Суперкубок!
«Куда я попал?» — спрашивал себя Рик. Обычно в марте он выбирался в Калифорнию, подселялся к какому-нибудь приятелю, играл в гольф, толкал штангу, бегал и всячески старался сохранить форму, пока Арни сидел на телефоне и отчаянно пытался найти команду, которой бы требовался квотербек. Надежда умирает последней. Еще один звонок — и не исключено, что контракт окажется в руках. И новая команда принесет успех. Весной рождались надежды обрести наконец свое место в команде с сильной линией нападения, блестящим центровым, талантливыми принимающими и всем прочим. Его пасы придутся точно в цель, и зашита противника рассыплется. Суперкубок обеспечен. Кубок профи. Выгодный контракт. Он дает согласие. Слава. Многочисленная группа поддержки.
Когда наступал март, все это казалось возможным.
«Куда я попал?»
Блюдо на закуску, или антипасто, представляло собой нарезанную толстыми ломтиками мускусную дыню, на каждом из которых лежали тонкие кусочки прошутто. Франко долил вина и объяснил, что этот рецепт широко распространен в Эмилии-Романьи. Но разумеется, такого прошутто, как в Парме, не умеют делать нигде. Даже Сэм закатил глаза и покосился на квотербека.
Воздав должное дыне, Франко спросил:
— Рик, ты любишь оперу?
Ответить честно: «Этого мне только не хватало!» — значило бы обидеть всех и каждого в радиусе сотни миль, поэтому Доккери проявил осторожность:
— Там, где я живу, мало возможностей ходить в оперу.
— Зато здесь хоть отбавляй.
Антонелла улыбнулась американцу и откусила крохотный кусочек дыни.
— Как-нибудь мы тебя сводим, — продолжал Франко. — Наш театр «Реджо» — самый красивый в мире.
— Жители Пармы без ума от оперы, — добавила Анна, сидевшая рядом с Риком. Антонелла — напротив, судья — во главе стола.
— Вы сами откуда? — спросил Рик у Анны в надежде изменить тему разговора.
— Из Пармы. Мой дядя — знаменитый баритон.
— «Реджо» намного величественнее «Ла Скала», — заключил Франко, ни к кому не обращаясь, но Сэм позволил себе не согласиться:
— Ничего подобного. «Ла Скала» грандиознее.
Глаза судьи округлились, и Рик испугался, что он бросится на обидчика. От возмущения он перешел на итальянский, а остальным оставалось лишь молча сидеть и слушать. Наконец он взял себя в руки и спросил по-английски:
— Когда ты был в «Ла Скала»?
— Никогда, — ответил тренер. — Видел фотографии.
Франко громко расхохотался, а Антонелла ушла за очередным блюдом.
— Я свожу тебя в оперу, — пообещал судья Рику. Тот улыбнулся, мысленно ужаснувшись.
В качестве первого блюда, или примо пьятто, подали анолини — маленькие рулетики из теста, фаршированные тушенной в грибном соусе говядиной. Антонелла объяснила, что это блюдо очень любят в Парме, и Рик с наслаждением слушал ее скверное произношение. Ему было наплевать, какой вкус у рулетиков, только бы она продолжала говорить.
Франко и Сэм обсуждали на английском оперу, Анна и Антонелла разговаривали на английском о детях. Наконец Рик не выдержал.
— Говорите по-итальянски, — предложил он. — Так будет намного лучше. — Он наслаждался едой, вином и видом. Освещенный огнями купол собора выглядел величественно. Центр города бурлил потоками машин и пешеходов.
За анолини последовало второе блюдо — секондо пьятто, оно же главное, — фаршированный каплун. Франко, успевший выпить несколько бокалов вина, образно описал каплуна как кастрированного петуха.
— Когда ему два месяца — чик, и все!
— Получается ароматнее, — объяснила Антонелла, и, глядя на ее лицо, Рик заподозрил, что отсеченные части птицы тоже входят в начинку. Но находились яйца внутри каплуна или нет, на вкус он оказался изумительным.
Рик медленно жевал, удивляясь итальянцам и их привычке так много говорить за столом. Временами они вспоминали о нем, интересовались его жизнью, но вскоре вновь переходили на свой музыкальный язык и забывали о госте. Даже Сэм, родом из Балтимора, учившийся в Бакнельской школе, с большим удовольствием говорил с женщинами по-итальянски. Впервые в своем новом доме Рик признался себе, что выучить несколько слов на чужом языке — не такая уж плохая мысль. Наоборот, очень даже полезно, если он собирается добиться внимания девушек.
После каплуна подали сыр и другое вино. Затем — десерт и кофе. Незадолго до полуночи Рик вежливо откланялся. Он шел к себе в квартиру ночным городом, а оказавшись дома, заснул не раздеваясь.
Глава 12
Прекрасным субботним апрельским днем, в красивую весеннюю пору, команда «Бандитов» выехала семичасовым поездом из Неаполя на открытие футбольного сезона. Футболисты прибыли в Парму около двух часов. А начальный удар был назначен на три. Обратный поезд уходил в Неаполь без двадцати двенадцать и прибывал на станцию назначения в семь утра — через двадцать четыре часа после отъезда игроков из родного города.
