Самцы были вдвое меньше своих угольно-черных самок. Странное зрелище представляли собой эти совершенно беспомощные члены колонии в обстановке общей суматохи и паники. Некоторые из них жалко барахтались на месте, пытаясь перелезть через завалившие их коконы. На помощь самцам бросились вынырнувшие откуда-то самки. Каждая из них схватила в челюсти по самцу и поспешно удирала с поля брани в поисках спасительного укрытия. Но… они все оказались в кувшинах.
Наконец, в дальнем углу гнезда были обнаружены муравьиные яйца — продолговатые, тонкие, как иглы, крошечные яйца. Они были предметом особой заботы муравьев. Еще не попавшие в кувшин самки хватали их целыми кучами и опять торопливо семенили прочь, все так же безуспешно стремясь куда-нибудь припрятать свою драгоценную ношу. И все так же путь их неизменно прерывался пинцетом.
Скоро в гнезде не осталось ничего интересного. Вокруг Вилфрида и Хозе стояли кувшины и бутылки, где томились в неволе гигантские муравьи, представленные по всем этапам своего развития. Тщательно упаковав добычу, натуралисты сели на велосипеды и отправились обратно в Белен,
Эту ночь Вилфрид провел без сна, сортируя трофеи и без конца любуясь ими. Всех пойманных самок он поделил на две группы и посадил их в два больших ящика с сетчатыми стенками. В каждом ящике был сооружен пол из сырой земли толщиной около восьми сантиметров. «Интересно, — подумал Вилфрид, — будут ли мои пленницы выкапывать новое гнездо?»
В одну из клеток он положил большую часть добытых коконов и личинок. Самки стремительно бросились к ним, жадно хватая кто кокон, а кто личинку, и заметались по клетке в поисках выхода из нее. Устав бегать, некоторые из них клали свою ношу на землю и начинали старательно облизывать мягкую кожу личинок, вероятно, для того, чтобы дезинфицировать ее, а возможно для того, чтобы удалить с кожи какие-то выделения. Если бы самкам дать пишу — они, несомненно, поднесли бы ее к маленьким ротикам беспомощных личинок, которые полностью зависят в своем питании от взрослых. Этим коконы выгодно отличаются от личинок. Они не нуждаются в питании — полностью запечатаны в шелковистую оболочку и такими остаются до тех пор, пока самки не прогрызут ее.
Примерно каждые полчаса Вилфрид осматривал клетку, в которой находилась другая группа самок. Кроме муравьев, он ничего не клал в эту клетку — ни коконов, ни личинок, ни яиц. Через несколько часов он заметил, что в клетке что-то произошло: несколько муравьев собрались в кружок, головами внутрь, как котята, сбившись в кучу возле блюдца с молоком.
«Почему они так себя ведут?» — с любопытством подумал Вилфрид и, не вытерпев, открыл дверцу клетки, просунул пинцет и раздвинул самок в стороны. Там, в центре круга тускло мерцали аккуратно сложенные кучкой штук двадцать пять яиц. Ясно, что эти яйца отложила только что одна или несколько самок, и в честь такого важного события все тотчас собрались вокруг. Так Вилфрид стал свидетелем попытки гигантских муравьев произвести на свет новых граждан разгромленной империи джунглей.
«Еще неизвестно, — размышлял Вилфрид, — многие ли из самок способны откладывать яйца? Может быть, даже все могут. Но то, что у них нет царицы, это точно, и этим образ жизни гигантских муравьев резко отличается от образа жизни других видов, у которых царицы заметно отличаются и по внешности, и по обязанностям от рабочих муравьев. У них царицы существуют только для воспроизводства».
Приближалось утро. Вилфрид безжалостно тер глаза, жаль было прекращать такие интересные наблюдения, но очертания муравьев все больше расплывались.
…На следующий день еще раз побывали у часовни, в развалинах муравьиного города понуро бродили три уцелевшие от облавы самки. Если бы можно было приписывать насекомым человеческие чувства, то внешний вид этих амазонок выражал бы безысходную печаль и полное крушение всех надежд, Биологическая цель их существования была внезапно и грубо разорвана, и они не знали теперь, как ее восстановись. Одинокая тройка бесцельно слонялась по кучам развороченной земли, даже не делая попыток копать землю. Одна из самок все еще держала в челюстях маленького золотистого жучка — последнюю добычу свою в доходе за провиантом.
Вилфрид повернулся к Хозе:
— Интересно, что сделают, в конце-концов, эти, потерпевшие кораблекрушение? Подождем немного в сторонке.
Они не спеша прошли вниз, к потоку, протекавшему в джунглях. На его топком берегу стояло манговое дерево, вокруг которого на земле лежало много осыпавшихся плодов. На плодах сидели крупные бабочки с крыльями, переливающимися металлическими цветами. То были голубые менелаи, чья яркая раскраска контрастно отличалась от строгой черноты — предупреждающей окраски муравьев-гигантов. Менелаи напоминали их только своими размерами. Несколько бабочек спокойно высасывали сок из гниющих плодов. При их приближении менелаи взвились в воздух, изумив Вилфрида радужными переливами своих красок, сверканием и каким-то особенным мерцанием, вспыхивающим иногда на крыльях.
Прошло немало времени, пока натуралисты ловили больших и красивых менелаев. Вернувшись на место раскопок, они увидели, что три длинноногие сестры все еще бродят по руинам гнезда. Вилфрид решил не ловить этих последних могикан: может, думал он, природа использует их как основу для создания новой колонии.
Еще несколько недель Вилфрид вместе с неизменным спутником Хозе прочесывал джунгли вокруг Белена, отыскивая новые и новые колонии гигантов-муравьев. Фотографировал, зарисовывал, отлавливал целыми сотнями. Но вскоре муравьи перестали интересовать его: он преследовал теперь другое шестиногое — и не менее свирепое существо — дровосека-титана.
Динозавр в мире жуков
Одни из ученых писал о нем: «…только в американских музеях имеется больше слонов, чем во всех музеях мира имеется этих жуков». Дровосек-титан, которого искал теперь Вилфрид Бергер, — самый большой в мире жук. В поисках его Бергер отправился в Манаус — самое сердце долины Амазонки, за полторы тысячи километров выше по течению от Белена.
Мало кто из коллег Бергера верил, что ему выпадет удача найти этого шестиногого.
— Считайте, что вам сильно повезет, — сказал один из крупнейших американских специалистов по жукам, — если вы поймаете титана. Но лучше и не надейтесь.
Вилфрид хорошо знал, что, хотя дровосек-титан известен науке много лет, энтомологи всех стран имеют их всего около десятка. Ничего неизвестно и об образе жизни этого насекомого. Всех дровосеков-титанов нашли в джунглях вокруг Манауса и еще в одном районе — на самом севере Бразилии.
В Манаусе ему надо было прежде всего найти помощников. Но это обстоятельство мало беспокоило Бергера: экспедиция в джунгли за гигантскими жуками соблазнила бы самого привередливого путешественника. А случай вообще упростил дело: один из местных натуралистов — Клауд — на следующий день отправлялся в джунгли для изучения кустарников. Он и предложил Вилфриду составить ему компанию.
Поиски жука они начали с дневных походов. Однажды после полудня натуралисты с трудом прокладывали себе путь через заросли, яростно орудуя мачете. Клауд неожиданно замер, так и не опустив занесенный для удара мачете. Его глаза остановились на дереве, стоявшем впереди. Осторожно повернувшись, Клауд передал Вилфриду свою винтовку, а у него забрал сетку для ловли насекомых. Затем стал на цыпочках продвигаться вперед. Вилфрид ожидал, еще не понимая, что это вдруг так сильно завладело вниманием Клауда. На всякий случай он приготовил винтовку так, чтобы стрелять немедленно. Он знал, что в подобных зарослях встречаются свирепые пекари, устраивают свои засады хозяева амазонских джунглей — ягуары, встречаются удавы.
