Книга Программа - Грегг Гервиц

Они работали почти два часа, после этого у них болели руки, а сами они перепачкались кремом для обуви. Девушки старательно вымылись. Когда они закончили, вошел ТД. У него была встреча в офисе со Стэнли Джоном, молодым агентом по продаже недвижимости, который был его правой рукой.

ТД был одет в рубашку поло и брюки спортивного покроя, подчеркивавшие его узкие, почти девичьи бедра. Все его лицо было усыпано бледными веснушками — даже губы и уши. На подбородке была маленькая бородка — едва заметная полоска аккуратных волос. Голова ТД казалась слишком маленькой, даже для его телосложения. Этот небольшой недостаток он умело скрывал, укладывая свои каштановые волосы в объемную прическу. Ли никогда не встречала человека, который умел так легко распространять свое настроение на других людей.

Не поднимая глаз, как ее учили, она сказала:

— Здравствуй, ТД. — На ее щеках заалел румянец, она очень гордилась этой привилегией — обращаться к нему так неформально.

— Привет, Ли. — Он положил руку ей на лоб. На ТД не было ни часов, ни украшений. Джени сказала Ли, что его энергия могла иногда производить электрические разряды, поэтому ему было опасно носить металлические предметы. — Доброе утро, Нэнси.

Нэнси улыбнулась и покраснела:

— Здравствуйте, Учитель.

Он заглянул в ванную, но почти сразу же оттуда вышел:

— У кого из вас месячные?

У Нэнси подкосились ноги, она покачнулась.

Ли заговорила первой:

— Что?

— В моем мусорном ведре прокладка.

Он положил руку ей на шею и отвел в ванную.

— Вот, — почти нежно сказал он, — видишь?

Ли кивнула.

— У меня снижается энергия, когда рядом со мной женщина, у которой менструация. Мы говорили об этом. Так у кого из вас месячные?

У Нэнси покраснел нос, она готова была вот-вот расплакаться.

Голос ТД оставался абсолютно спокойным:

— Может, позвать Рэндела и Скейта, чтобы они помогли вам посмотреть?

Нэнси открыто рыдала, и ее страх навязчиво распространялся по комнате. Она открыла рот, но Ли не дала ей заговорить:

— Это моя.

ТД медленно кивнул, подошел к двери и открыл ее. Он позвал Стэнли Джона и Скейта. Они остановились у порога.

— Скейт, войди.

Скейт зашел в комнату, ТД снял проволоку с бусинами с его головы, серебряный ключ тихо звякнул.

У Ли пересохло во рту. Ее голос прозвучал неестественно высоко:

— О нет. Пожалуйста, не надо.

У Нэнси был такой вид, как будто она сейчас потеряет сознание:

— Доктор ТД, я…

Он приложил палец к губам:

— Нэнси, я назначаю тебе сегодня словесную диету. И хочу, чтобы ты ушла. Ты меня поняла?

Она кивнула и молча вышла.

Ли почувствовала, как кровь прилила к лицу:

— Пожалуйста, не сажайте меня туда. Извините.

ТД двумя пальцами показал Стэнли Джону, что тот может войти. У Стэнли была внешность, на которую западали девчонки из Пеппердина — четкая линия подбородка, белоснежные ровные зубы, высокий лоб. Он бросил тревожный взгляд на Учителя:

— Что случилось, ТД?

— У нее месячные.

— Ну же, Ли. Ты ведь все прекрасно знаешь, правда?

Она старалась не трястись:

— Мне никогда не говорили. У меня только что кончилось, и я просто…

— Я думаю, ты в состоянии нести ответственность за свои действия, правда?

Глядя на Ли, Стэнли протянул руку, и ТД вложил ему в ладонь медные проволоки с блестящими бусинами.

Ли смотрела в пол, ее щеки пылали.

ТД приблизил к ней свое лицо, у которого не было возраста:

— Программа дает тебе возможность учиться. Пусть учеба и не всегда приносит удовольствие.

Ли опустила голову, ссутулилась. Если бы она могла растаять и просочиться сквозь пол, она бы с удовольствием это сделала.

— На прошлом занятии ты сказала, что твои родители думают, что ты не слушаешь. После того как твой отец умер от рака, ты не очень хорошо вписывалась в свою новую семью.

Она отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы:

— Да.

— Звучит знакомо, да? Ты не вписываешься?

Щеки Ли были мокрыми от слез. От стыда она ощущала почти физическое жжение:

— Да.

Он мягко обхватил ладонями ее лицо. Она подняла глаза:

— Таким поведением ты не добьешься того внимания, к которому стремишься.

— Я знаю. Это моя старая программа.

— Что ты чувствуешь?

Она вытерла слезы:

— Что бы я ни сказала, это тебя все равно разочарует.

— Разве ты не видишь, что ты делаешь все, чтобы это твое пророчество исполнилось? Ты проявляешь слабость, плачешь, как будто ты жертва. Ты сама зарождаешь во мне то разочарование, которого так боишься.

У нее разбегались мысли:

— Я не хочу этого делать. Это не то, чего я хочу.

— Не волнуйся, Ли, — он мягко погладил ее лицо, — ТД отучит тебя от этой привычки. Мы тебя исправим. Хорошо?

Ее голова чуть заметно задвигалась вверх-вниз — она несколько раз слабо кивнула.

Стэнли Джон вывел Ли из комнаты. У Ли внутри все омертвело, как будто не осталось собственной воли. Когда они вышли на лужайку, другие члены Программы оставили свои игры и занятия садоводством и стояли, молча взирая на Стэнли и Ли и по их лицам читая все, что произошло. Когда Стэнли посмотрел на пустое здание, в котором раньше располагался медпункт исправительной организации для подростков, сомнений не осталось.

Люди перешептывались и показывали на Ли пальцем. Джени качала головой, глядя на Ли, потому что знала, что ее также накажут за проступок Ли. Муж Джени Крис неодобрительно смотрел на девушку. Нэнси стояла, испытывая громадное облегчение. Ли не могла ненавидеть ее за то, что солгала, чтобы защитить Нэнси, и лишила ее урока, который та по заслугам должна была получить. Ли сама была во всем виновата. Она чувствовала стыд за то, что обманула ТД. Теперь она расплачивалась за то, что сделала.

Люди пошли вслед за Стэнли и Ли к медицинскому зданию. У Ли ноги подкашивались от предвкушения боли. Стэнли пошел к двери с ключом в руках. Рубашка прилипла к покрытой сыпью груди Ли. Она закрыла глаза, слыша обрывки разговоров.

Люди выстроились человек по тридцать по обе стороны от нее, образовав своеобразный коридор к двери. Первая девушка, стоявшая с правой стороны, с силой ущипнула Ли за руку. Ли продолжала идти вперед. Крис резко дернул ее за левую руку, на его губах появилась удовлетворенная улыбка. Рядом с ним Джени ждала своей очереди. Ли закусила губу, чтобы удержаться от крика, пока один за другим все терзали ее руки.