— Потому-то я и не хочу услышать ее снова.
Лок взглянул в зеркало. Внедорожник ФБР все еще ехал за ними, сохраняя дистанцию в полквартала.
— Лок слишком расстроился, когда я рассказывал ему. Знаешь, это вроде той песни про старину Шепа.[21]
— Ну, вот мы и приехали, — прервал его Лок, так резко свернув на парковку бара, что Дон и Тай ткнулись в переднее сиденье.
Лок помог Дону вытащить кресло и оставил парня собирать его. Потом поймал Тая за руку и оттащил в сторону:
— Тайрон, ты что творишь? Они любят животных больше, чем людей, а ты собираешься рассказать, как пристрелил свою собаку?
Тай взглянул на Дона.
— Эй, если они решат, что я спокойно пристрелил собственного пса, может, это заставит их призадуматься о том, что случится с ними, если они не расскажут нам про мальчишку.
Глава 25
Джош проснулся от звука шагов в коридоре. Он напрягся, когда шаги замерли за дверью, подался назад и уперся в стену. Дыхание участилось. Джош бросил взгляд на комод, но страшный альбом лежал на прежнем месте.
Дверь начала открываться, и Джош зажмурил глаза. Когда он открыл их, в дверях стояла Наталья.
Но как? Наталья мертва. Джош в этом уверен. Ладно, он закрыл глаза, когда мужчина поднял пистолет. Но он слышал выстрел. А потом — всплеск воды. А в дальнем конце лодки была кровь.
Наталья улыбнулась ему:
— Джош, все хорошо. Ты можешь вернуться домой.
Джош замер.
— Как я могу тебе верить после того, что ты сделала?
— Джош, разве ты не хочешь домой?
— Хочу.
— Тогда пойдем со мной.
Наталья раскрыла объятия. Джош шагнул вперед, потянувшись к ней. Почти дотянувшись. Между их пальцами оставалась всего пара дюймов.
Потом дверь с громким ударом захлопнулась, и Наталья испарилась.
Джош сел прямо. Спина болела. Окошко в двери открылось, внутрь просунули поднос. Завтрак.
Он лег на кровать, прислушиваясь к звукам удаляющихся шагов. Потом вскочил, бросился к двери и замолотил по ней кулачками.
— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!
Звук шагов затих.
Джош посмотрел на поднос. Сухие хлопья. Тост. Апельсиновый сок. Он был голоден. Ел хлопья, засовывая их в рот руками и не обращая внимания на камеру. Во рту пересохло, и он глотнул сока. На вкус сок был точно таким, как тот, который делали дома. С мякотью. Ужас.
Потом он заметил листок бумаги, засунутый под пластиковую миску с хлопьями. Вытащил его и развернул, готовясь к чему-то страшному, вроде тех фотографий в альбоме. Отхлебнул еще сока и прочитал записку.
Джош
Делай, что тебе сказано, и скоро ты сможешь вернуться домой, к семье.
Одинокий Волк
Джош медленно перечитал записку, обдумывая каждое слово.
Одинокий Волк. Он был уверен, что уже слышал это имя. Может, из телефонных разговоров дома? Он поднимал трубку, но никто не отвечал. Джош не сомневался, что все это как-то связано с работой отца в той компании. Он был очень рад, когда папа сказал, что уволился. А потом начался кошмар.
Джош еще раз посмотрел на записку и отпил сока. В ней ничего не говорилось о том, что случится, если он не будет слушаться. Если записка должна была в чем-то его убедить, то она оказала прямо противоположное действие. Джош планировал сбежать отсюда при первой же возможности. Но сейчас тело стало тяжелым, особенно ноги. Ужас от появления Натальи отступил. Джош снова чувствовал себя в относительной безопасности.
Он улегся на кровать и закрыл глаза. Через пару секунд он крепко спал.
Глава 26
Лок, Дженис и Дон выбрали столик в глубине бара, рядом со старым музыкальным автоматом. Тай остался снаружи и вызвал «Юкон», чтобы отвезти Дженис и Дона домой. Машина должна была приехать минут через двадцать, так что времени у Лока было достаточно.
В баре воняло кислым пивом и сильно испорченным воздухом — побочный эффект от запрета на курение. В обеденное время посетителей было мало, но завсегдатаи компенсировали нехватку числа уменьем, поглощая промышленные объемы пива и виски.
Как и следовало ожидать, Лок сел лицом к двери и изучал Дона, пока тот брал у стойки их заказ. Если Дон и принимал непосредственное участие в похищении Джоша, то отлично скрывал это. Даже опытные преступники, с которыми Лок сталкивался в своем прежнем профессиональном воплощении, выдавали себя какой-нибудь, по выражению игроков в покер, «подсказкой». Однако Локу показалось, что Дон все же в чем-то виноват и сейчас опасается неприятных вопросов со стороны лица, наделенного властью.
Когда все расселись, Лок поднял свой стакан — на этот раз с колой:
— За что будем пить?
Исключительно опасный вопрос в такой компании.
— За тех, кто выжил? — предложила Дженис.
— И за тех, кому это не удалось, — добавил Дон.
Лок ничего не имел против того или другого. Они чокнулись, заработав пару пустых взглядов от мужчин в баре. Лок обнаружил, что изучает лицо Дженис. Девушка залпом выпила свой бурбон и уставилась на дно стакана, будто там скрывалась какая-то тайна. Локу было интересно, не объясняется ли ее спокойствие тем, что она уже смотрела в глаза своей смерти.
— А как насчет тех, кого еще можно спасти? — спросил Лок, обращаясь к Дону.
— Я уже все сказал насчет ребенка.
— Сейчас обстановка здорово накалилась.
— Никто из наших не мог сделать ничего подобного.
— Так кто же?
— Откуда нам знать?
— А кто такой Одинокий Волк?
Выражение лиц Дженис и Дона стало одинаково отсутствующим. Но не раньше, чем оба на долю секунды отвели глаза. Первая фальшивая нота, замеченная Локом.
— А вот этого не надо. — Голос Лока стал очень тихим. — Кто такой Одинокий Волк?
Он развернул копию е-мейла, который распечатал с компьютера Ричарда Халма, и положил лист на стол.
Взгляды брата и сестры снова заскользили в сторону.
— Мы не знаем, о ком вы говорите, — сказал Дон.
Лок опустил стакан на стол с такой силой, что привлек внимание посетителей:
— Прекрати врать, или Богом клянусь, я на самом деле тебе что-нибудь переломаю.
