— Это облегчает дело.
— Вот именно…
— Осталось допросить миллиард китайцев.
— И всех не китайцев, знающих китайский.
— С этого и начнем, — заключил Бейер.
Они некоторое время сидели молча, прихлебывая кофе и прислушиваясь к мерному рокоту кондиционера. У Бейера в кабинете царила прохлада, Винтер даже немного замерз. На Бейере были твидовый, в елочку, пиджак, белая сорочка и галстук цвета бычьей крови. «Наверное, во всем управлении только двое сегодня в галстуках — Бейер и я», — подумал Винтер и немного распустил узел. Он вновь надел свой панцирь, но Бейер не стал это комментировать.
— Я уверен: этот знак как-то связан с убийством, — сказал Винтер после паузы.
— Почему?
— Просто чувство… но сильное.
— Позитивное мышление.
— Что?
— Это называется позитивным мышлением. Человек доверяет своим ощущениям.
— Вряд ли это может быть случайностью… Кто-то кладет тело в канаву, а другой независимо от него, причем почти в то же время, разрисовывает сосну.
— Может, кто-то объявится… особенно когда мы попросим общественность о помощи.
— Я бы с этим подождал.
— Не слишком долго, комиссар.
— Это может быть опасно. Ты и сам знаешь. Возможно, вскоре нам удастся использовать этот факт на допросах. Как туз в рукаве.
— Вот как?
— И это может быть решающим.
— А если она принимала участие в какой-то… церемонии?
— Нет.
— Ты уверен?
— Я понимаю, о чем ты… В этом заливчике когда-то тусовались сатанисты и прочая нечисть… Может, они и продолжают там тусоваться, но она в этом не участвовала.
— Не обязательно добровольно…
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — досадливо пожал плечами Винтер. — Не стыкуется. Кто-то бы обязательно что-то видел или слышал.
— Ты имеешь в виду хальдерсовского собаковода? Или как? — смачно проговорил Бейер. Фредрик красочно передал Винтеру свой диалог с собачником, и тот успел пересказать историю Бейеру.
Винтер улыбнулся, отпил из кружки. Но тут же поставил ее на место — кофе уже остыл.
— Или наших пирующих коллег?
— Там были многие из лучших полицейских.
— Лучших… в любом состоянии?
— Полицейский, как ты знаешь, всегда готов.
— К чему?
— К худшему… — сказал Винтер, и оба посерьезнели. — Место часто выбирают не случайно. Убийца выбирает место… именно выбирает, особенно когда мы имеем дело с… подобным случаем.
— Согласен. Вернее, думаю, что согласен.
— Надо себя спросить, почему она лежала именно там. У озера Дель. Именно в этом месте побережья…
— Близко к дороге, — предположил Бейер.
— Может быть… И почему именно там? Не на пять метров левее или правее…
— Думаешь, и это важно?
— Возможно… хотя бы как повод для размышлений.
— Не много ли этих поводов?
— Размышление — единственный противовес следственной летаргии.
— Красиво сказано, — одобрил Бейер. — И какая мудрость!
Хальдерс предпочитал работать в одиночку. Он шел по тропинке и размышлял, не окунуться ли в озере. С трудом отказавшись от этой мысли, он свернул на Родавеген. Красиво расположенные на вершинах пологих холмов виллы, казалось, оцепенели под палящими лучами солнца.
Этот район напомнил ему, что он всего лишь нищий инспектор полиции без всякой перспективы карьерного роста. Он никогда не будет комиссаром. Это наводило на горькие размышления. Формулировка «я никогда не буду комиссаром» исходила от него самого. Он, сам не желая в том признаться, считал, что комиссар из него не получится. Но с таким приговором был в корне не согласен.
Если оказаться в нужное время в нужном месте… там-то его и подстерегает удача. Вот тогда-то он возьмет эту удачу под руку, и они вместе вернутся на площадь Эрнста Фонтелля. И вот он входит под руку с удачей в управление, где его уже поджидает полицеймейстер. Берет под другую руку, ведет к себе и вызывает Винтера. «Знаешь, Винтер, не пора ли тебе передать дела комиссару Хальдерсу…»
Хальдерс выбрал для начала виллу рядом со школой, названия которой не знал. Дважды позвонил в дверь и услышал, как эхо разносится по большому дому. Позвонил еще раз. Над крыльцом была большая маркиза, и струйки пота по лицу побежали как будто помедленнее. Он сморгнул пот с век и наклонился, в этот момент дверь открылась, и на пороге появилась женщина в купальном халате. Темноволосая… или это только кажется? Стеклянных дверей было как минимум три, и в них колебались отражения буйной зелени. Это напоминало фильм о джунглях Амазонки. Дом, похоже, куда больше, чем кажется снаружи.
— Извините за беспокойство, — произнес он дежурную фразу. — Я из полиции. — Он протянул удостоверение. — Следователь.
— Да?
— Мы занимаемся…
— А, должно быть, это убийство недалеко от нас, по ту сторону дороги? Я читала… Мы как раз говорили об этом с мужем.
За ее спиной появился мужчина в плавках.
Хальдерс не видел, когда он прошел через зеленые заросли.
— Это рутинная процедура, мы должны опросить всех живущих по соседству. Видели вы или слышали что-то необычное за последние двадцать четыре часа?
— Начиная с какого времени? — уточнил мужчина. — Меня, кстати, зовут Петерсен, — протянул он руку для пожатия.
— И я Петерсен, — улыбнулась женщина и тоже протянула руку. — Дениз Петерсен.
— Хальдерс, — представился Хальдерс.
— Проходите, проходите, — сказал мужчина, и Хальдерс шагнул в душистый туннель, ведущий во внутренний сад. Пол выложен чуть ли не равеннской мозаикой.
— Что-нибудь выпьете? — спросил муж.
Хальдерс пожал плечами, что могло быть воспринято как «нет», но и вполне означать «да».
— Джин-тоник?
— К сожалению…
— Тогда пиво.
— Пиво — с удовольствием.
Мужчина исчез в туннеле, а женщина опустилась в немыслимо сложной конструкции шезлонг, нацепила на нос темные очки и бесцеремонно уставилась на Хальдерса. Он заставил себя не отводить взгляд. На ноге ее балансировала сандалия ярко-красного цвета.
— Я охотно отвечу на ваши вопросы, — приветливо сказала она.
«Не давай волю фантазиям, — мысленно одернул себя Хальдерс. — Пусть хоть немного крови задержится в голове».
Возвратился муж. На подносе стояли три бутылки пива.
15
Позвонил Бенни Веннерхаг. Винтер, увлеченный изучением фотографий, совсем про него забыл.
