казалось изначально – зачем-то хочет ввести в заблуждение ещё и руководство РУТ, – или же это какая-то тонкая игра в манипуляции, смысл которой я сейчас не понимаю. Скорее всего, второе.
– Послушай… Я не знаю, зачем тебе этот спектакль, но так как по договору я в первую очередь работаю на тебя, готова его принять как должное. Но ты обидел моего лучшего друга…
– Разумеется, я его обидел! – фыркнул Брайт. – Он же тебе так дорог!
– Что?
– Я никогда не лягу в постель с тем, кто мне дорог, – повторил Редж, медленно надвигаясь.
– Ну да. – Я непонимающе хлопнула ресницами. – Он мой самый близкий человек и…
Меня перебили:
– К счастью, я – нет.
– Что?
– Ты не спишь только с близкими людьми, верно? – И он повторил другую мою фразу: – «Секс – это всего лишь чистая механика. Он ничего не значит».
Звякнула металлическая пряжка. Вжикнула молния штанов.
Не отрывая от меня магнетически порочного чёрного взгляда, Редж внезапно очень низким и дьявольски искушающим голосом предложил:
– Тебе понравилось, когда я проверял тебя на жучки во флаере. Я знаю, что ты находишь меня привлекательным, так почему бы нам с тобой не заняться сексом? Я же вряд ли для тебя что-то значу. Просто секс – и ничего больше.
Крупная бархатная головка члена показалась под полой рубашки. Редж Брайт положил ладонь на крайнюю плоть, сжал и медленно, словно всё время во Вселенной замерло, провёл вниз, демонстрируя себя во всей красе. Жилы на предплечьях вздулись. Взору открылся красивый, перевитый венами ствол. Прямой и очень рельефный.
Мужчина отрывисто выдохнул сквозь зубы, а в моём животе всё тонко и часто-часто завибрировало от напряжения.
Ничего более эротичного я за всю жизнь не видела…
Вселенная…
Ноги стали ватными. Нервы натянулись как струны. Я готова была поклясться, что услышала треск электричества в воздухе. Зачем он так со мной? Зачем провоцирует? Зачем это эффектное представление? Знает же, как действует на женщин…
Белоснежные зубы скользнули по полной нижней губе. Мелькнул блестящий от слюны набалдашник штанги, а за ним последовал широкий тёмно-красный язык.
– Виктория, ты не ответила. Неужели не хочешь?
Хотела.
Ужасно хотела.
Проблема заключалась в том, что Редж не вписывался в моё правило о сексе…
ГЛАВА 15. Бильярдная
Редж Брайт
Никогда не занимался с женщиной «чистой механикой». Внутри всё корёжило от этой мысли. Да, есть такие, кто отмечает количество побывавших в постели женщин чуть ли не звёздочками на погонах, но настоящий секс – это насыщение всего тела, когда тебя колотит от эмоций, когда сдыхаешь от удовольствия. Это слияние душ, а не какая-то там механика! С женщиной, которая нравится, можно опьянеть от аромата и кончить от одного прикосновения. А на меньшее я не согласен. Всё, что меньше, – это не секс, это его жалкое подобие. Как диетический торт на синтетических заменителях. Вроде красивый, но вкуса нет.
Фальшивый торт.
Фальшивый секс.
Я смотрел в льдисто-голубые, как топазы, глаза, а внутри всё ломало. Виктория так и не дала согласия. Чувствуя, что самоконтроль полетел к шварховой праматери, я схватил девушку и пересадил с низкого кресла на высокий край бильярдного стола, задрал подол вечернего платья до талии и демонстративно встал между широко разведённых коленей.
Упрямая женщина всё ещё молчала, а у меня внутренности сводило от необходимости продемонстрировать, что в сексе можно дарить и принимать удовольствие без ограничений, на мозги раковой опухолью давила идиотская ревность к блондинистому барану, а ниже пояса адски крутило, пекло и болело.
Виктория совершенно точно хотела меня! Мы были как два магнита, влекомые невидимой силой…
Я видел это по потемневшему взгляду, поверхностному дыханию и чувствовал по терпким мускатным ноткам в знакомом запахе озона. По тому, как шумно она втянула носом воздух, по едва уловимой дрожи тела и тому, как старательно она отводила взгляд от моего члена. Но отчего-то она упрямо сжимала губы.
Зачем же ты воюешь со мной, моя валькирия?
Я опустил руку на развилку ног и с нажимом провёл ребром ладони по шёлковому белью. Ну же, детка, скажи хоть что-нибудь…
***
Виктория Палладиум
В каюте царил полумрак. Основное освещение не работало – очевидно, помещением давно никто не пользовался, – и лишь антикварный напольный торшер пускал блики на наши тела. Здесь пахло древесиной, сукном, сухой магнезией, которой натирают кии, и немного пылью. Где-то над нами, палубой выше, разносилась громкая музыка, отдаваясь в бильярдной тихими ритмами. Там бурлила, сверкала и била через край жизнь, здесь же время почти замерло.
Горячее дыхание Реджа скользнуло по шее, вызывая рой сладко-колючих мурашек по телу. Низ живота сжимался в спазмах от пульсации крови в организме, всё моё нутро тянулось к этому мужчине. Вмиг я забыла и то, о чём мы спорили, и то, почему я была зла на него. Осталось лишь бешеное, почти осязаемое желание между нами.
– Викто-о-ория, – надсадным шёпотом протянул он моё имя и провел по чувствительной кромке уха.
Как током прострелило! Каждое нервное окончание, каждую клеточку тела! Перед глазами запрыгали цветные огоньки. Как же приятно…
Филипп в нашу прелюдию обычно набрасывался на мою грудь и терзал соски до тех пор, пока я не просила уже перейти к основному действию. Редж ещё толком не прикоснулся, а я уже задыхалась от его близости. Но словно этого было мало, подлый искуситель мягко втянул губами мочку. Штанга прошлась по самому эрогенному месту на теле. Я зажмурилась от ярчайших ощущений, пронзивших тело насквозь.
– М-м-м… – простонала, выгибаясь на столе.
Плевать было и на то, что совсем неподалёку толпа гуманоидов, и на то, что бильярдная не заперта и я сейчас вроде как должна работать. Резной борт с неудобно расположенной лузой впивался в бёдра, попа елозила по шершавому изумрудному сукну, но скользящая по тонкой ткани ладонь высекала искры из глаз.
Это же ведь ещё не секс, верно? Не секс… Я не занимаюсь сексом с…
Забыла.
Так и не дождавшись внятного ответа, Редж скользнул наглыми пальцами за шёлковую преграду и принялся аккуратно кружить вокруг второй чувствительной точки. Одуряюще приятно. Головокружительно хорошо…
Шва-а-арх!
Я готова была стонать от отчаяния, потому что Мистер Самоуверенность-и-Непредсказуемость откровенно мучил меня. К первому пальцу он добавил ещё два, но проникал лишь самыми кончиками, разжигая внутри такой пожар, что, казалось, я даже дышала огнём, а затем нагло сбегал и принимался терзать моё несчастное ухо.
Не знаю, сколько продолжалась эта пытка.
Часы? Минуты? По ощущениям – вечность.
