носочках.
Аккуратно развязывая ленту, я открываю крышку. Внутри лежит черный футляр для пистолета на красной папиросной бумаге.
— Открой, — настаивает Амайя, протягивая руки и забирая золотую коробку. Когда достаю подарок, кладу его на стол и щелчком открываю футляр. Внутри сверкает серебряный пистолет с гравировкой «NO MERCY» (Никакой пощады) с боку.
Тихий голос Амайи вырывает меня из задумчивости: — Тебе нравится?
— Мне нравится, он идеален, — я целую ее в щеку.
* * *
Входит невысокая дама с седыми волосами, вытирая руки о белый фартук: — Добрый вечер, мистер Петров. И миссис Петрова.
Она напоминает мне Джоан.
Я пожимаю ей руку: — Приятно познакомиться, но отныне вам всем не нужно здесь оставаться, возьмите выходные на Рождество. Проведите это время со своей семьей, — я по-доброму улыбаюсь ей и замечаю блеск слез в глазах.
— Благодарю вас, сэр. Ужин накрыт на стол.
Она медленно отходит, хватает свое пальто, бросает на нас последний взгляд и торопливо выходит за дверь.
Амайя обнимает меня за плечи: — Она никогда этого не забудет.
Притягивая ближе, я нежно целую ее в волосы.
Мы обходим комнаты, и я отпускаю всех, кого вижу, каждый заслуживает того, чтобы провести Рождество со своими семьями.
Камин уже горит, согревая комнату. Амайя подходит и протягивает руки к огню.
— Это приятно.
Я улыбаюсь: — Ты никогда не была рядом с настоящим камином?
Амайя качает головой: — Нет.
Я приподнимаю ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня: — Зимой здесь потрясающе, я рад разделить с тобой это.
Мерцающее пламя освещает ее лицо. Я не мог бы желать ничего более совершенного.
Она обнимает меня за шею, я поднимаю ее, и ее ноги обвивают мою талию.
— С Наступающим Рождеством, — шепчет она всего в нескольких дюймах от моих губ.
— У меня есть для тебя подарок, — говорю с улыбкой. После того, как она подарила мне идеальный подарок, я хочу сделать такой же и ей.
Я несу ее в столовую, где наши блюда накрыты серебряными куполами. Свечи украшают середину. Но для того, что собираюсь сделать, мне нужно их задуть.
Я сажаю Амайю на край стола и задуваю свечи, в комнате слегка тускнеет.
— Мы будем ужинать? — спрашивает она, несколько прядей волос падают ей на глаза. Я убираю их.
— Не сейчас. Сначала съем тебя. Я всегда был любителем десертов, — говорю, расстегивая ее брюки. Она приподнимает бедра, и я стягиваю их с нее.
— О да? — она облизывает губы. Я встаю на колени, срываю брюки с ее лодыжек и бросаю их через плечо на пол. Когда снова смотрю на нее, ее голова запрокинута назад, и она уже тяжело дышит. Я провожу пальцем вверх между ее бедер, пока не добираюсь до идеальной киски, к сожалению, прикрытой кружевными трусиками. Мне придется это исправить. Я срываю их и рычу, когда замечаю, что она уже мокрая для меня.
Амайя — богиня.
Я больше не жду и зарываюсь лицом между ее ног. Вкус у нее просто божественный. Провожу языком по клитору, и она стонет, запуская пальцы в мои волосы, удерживая меня на месте.
— Не останавливайся, — выдыхает она. Я скольжу пальцами внутри нее, посасывая клитор, и ее бедра сжимаются вокруг моей головы.
Я сгибаю пальцы и потираю ее точку G.
— Вот так, задуши меня, маленькая куколка.
Бедра Амайи дрожат, и я знаю, что она близко, двигаю пальцами быстрее, и с последним щелчком моего языка она напрягается и кончает мне на лицо. Ее пальцы цепляются сильнее, причиняя боль, но мне все равно.
Ее удовольствие — мое.
Я остаюсь на коленях, пока она не перестает содрогаться от моих прикосновений, мой член натягивает молнию и умоляет оказаться внутри нее. Но это не для меня.
Мы прошли долгий путь с тех пор, как впервые встретились. Это было сумасшедшее путешествие, и я больше никогда ничего не буду скрывать от нее и никогда не упущу из виду.
Конец.
