тихом голосе Лены. Наслаждался его звучанием. С удовольствием вдыхал аромат рижской «Иоланты», затмивший сейчас гостиничные запахи.
Котова рассказывала о своём походе к Бурцевым. Рассказывала, как встретил её «очень милый» полковник КГБ; описала внешность Настиной мамы (с которой я пока не встречался). Делилась впечатлениями от квартиры, где проживали Настины родители (особенно поразила Лену высота потолков). Призналась: её насмешила реакция Настиного отца на бесконечное повторение его дочерью высказываний известных писателей и философов. Сказала, что улыбка Настиной мамы была едва ли не точной копией улыбки её знаменитого деда. Лена описала мне, и как выглядел сегодня лейтенант Елизаров.
Мишу Елизарова она назвала «интересным мужчиной», а его веснушки — «симпатичными». Предположила, что Настины родители действительно симпатизировали молодому лейтенанту. Сказала, что они общались с лейтенантом по-дружески, без высокомерия. А вот Настя его поначалу словно не замечала. Будто Елизаров был привычным элементом мебели в квартире Бурцевых. Сам Михаил, по словам Котовой, разговаривал мало: в основном отвечал на вопросы — кратко, по делу. За послеобеденным чаем Лена поинтересовалась у лейтенанта, как и когда у него на лице появился шрам и пятно ожога.
Михаил ответил ей, что произошёл несчастный случай.
А Настин отец уточнил: «Геройствовал он. Кота спасал. Из горящего дома».
Котова посмотрела мне в лицо, улыбнулась.
— Я тогда сразу поняла, — заявила Лена. — Вот оно! То, что нам с тобой нужно. Настоящий Поступок.
О спасении Елизаровым кота Лене (и Насте, которая, как оказалось, о том случае раньше не слышала) рассказал Евгений Богданович Бурцев. Котова призналась, что Настин отец говорил о «приключении» лейтенанта насмешливо, словно о глупой выходке. По словам Бурцева, летом тысяча девятьсот семьдесят второго года Мишу Елизарова «занесла нелёгкая» «под Шатуру, где тогда горели торфяники». Бурцев сообщил, что «в тех пожарах» погибли люди… а Елизаров полез на чердак горящего дома «за котом». Михаил «чуть собственную голову там не оставил» и «всю шкуру себе пожёг».
Лена рассказала: смущённый словами начальника лейтенант признался, что следы от ожогов у него есть и на спине, и на руках. Михаил показал пальцем на шрам около уха и сообщил, что к пожару тот «отношения не имеет» — это его оцарапал тот самый кот, на спасение которого Елизаров ринулся в горящее здание. По словам Котовой, Настя Бурцева тут же осмотрела белую полоску на шее у конопатого лейтенанта и со знанием дела заявила: шрам слишком велик для кошачьего когтя. На что Михаил возразил, что тот кот был здоровенным, совсем не похожим на обычных, домашних.
— Сергей, представляешь, этот кот сейчас живёт у Миши в квартире! — сообщила Лена. — До сих пор. Уже третий год. Он сам туда пришёл, будто бы по следам Елизарова. Из Подмосковья, через пол Москвы! Миша нам так сказал.
Она хитро усмехнулась.
— Ты бы видел, как Настя расспрашивала Елизарова о том звере, — сказала Лена. — И о том, что именно лейтенант чувствовал, когда входил в горящее здание. А как она на него при этом смотрела!..
Котова покачала головой — её глаза блестели в свете электрических ламп.
— Серёжа, ты только подумай, как всё удачно совпало. Молодой симпатичный лейтенант по собственному желанию, не по приказу, ринулся в горящий дом… за котом. Это же не просто Поступок, а настоящий подарок для нас с тобой!
Она загнула на руке палец, сказала:
— Проявленная Мишей на пожаре смелость — это раз.
Загнула второй палец.
— Спасение котика — это два. Ты же помнишь, я говорила: Настя обожает кошек и собак.
Она загнула третий палец.
— Елизаров буквально светился от счастья, когда Настя разглядывала его раны и сочувствовала ему. Понимаешь? Не безразлична она нашему лейтенанту. Точно тебе говорю.
Мы замерли у поворота к лифтам. Лена по-прежнему держалась за мою руку. Мне почудилось, что я заметил в её взгляде оттенок грусти. Я взглянул поверх головы Котовой на окна, за которыми царила уже окутавшая столицу ночная мгла. Со своего места я не видел звёзды ни на небе, ни на шпилях башен Московского кремля. Вспомнил, что и раньше не часто видел в Москве звёздное небо.
Под белым плафоном на потолке моргнула электрическая лампа — она будто игриво подмигнула нам.
— И вот, — сказала Котова, — завтра вы снова останетесь здесь вчетвером…
Она дёрнула плечами — будто бы виновато. Вздохнула.
— … Без нас, — сказала Лена. — А за нами заедет Миша Елизаров. Утром, после завтрака. На служебной машине. Мы с Настей поедем к лейтенанту в гости. До вечера. Так Бурцева захотела. Познакомимся там с Бегемотом.
Она улыбнулась и сообщила:
— Представляешь, Миша Елизаров своего кота Бегемотом назвал. То ли он обиделся, что кот оставил ему на память о знакомстве царапину. То ли кот действительно очень большой. И всё же… очень странное для кота имя. Не находишь?
* * *
В субботу вечером никто не спросил Настю Бурцеву о билетах на спектакль «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Как признался мне Кирилл: «Выпрашивать нехорошо». Он сказал, что мы уже один раз посетили театр бесплатно — «хватит». На покупку же билетов в театр у студентов из Новосоветска попросту не осталось денег. Деньги сейчас были только у меня и у Котовой. Прохоров, Кирилл и Торопова подчистую растратили даже те финансы, которые взяли у меня в долг. Лена в воскресенье после завтрака (который всем оплатил я) уехала «смотреть на Бегемота». А мы (я, Кирилл, Наташа и Артурчик) воскресный день посвятили прогулкам по зимней Москве. В отсутствии Бурцевой, я взвалил на себя роль гида. Первым делом повёз студентов из Новосоветска на ВДНХ.
Двадцать шестого января погода в столице СССР установилась прекрасная: безветренно, солнечно, не холодно (температура, по моим ощущениям, была чуть ниже нуля). Мы потолкались в метро, полюбовались на красоты подземных залов, покатались на эскалаторах. Вышли из подземки — я тут же отыскал взглядом Останкинскую телебашню, пока ещё самую высокую телебашню в мире. Увидел и монумент «Покорителям космоса», в котором пока ещё не открыли музей космонавтики. Убедился, что гостиница «Космос» пока не существовала (как и памятник Шарлю де Голлю). Арка Главного входа ВДНХ оказалась на своём обычном месте, и выглядела она привычно. К ней мы и направились, оставляя позади себя следы на покрытом подтаявшим снегом асфальте.
Интересным открытием для меня стал тот факт, что вход на ВДНХ сейчас был платным. Мы отстояли небольшую очередь в кассу и приобрели четыре двадцатикопеечных
