на меня наваливается груз ответственности за их благополучие. Келси дала мне, нам шанс изменить все это. После ухода за Гэвином она ушла расстроенной и опечаленной тем, что больше ничем не может ему помочь. Она на некоторое время исчезла в своем саду, но мы оставили ее в покое, чтобы дать ей немного пространства. Я знаю, для нее это большая перемена — видеть нас здесь. Когда она, наконец, вернулась, уже стемнело, и, убедившись, что у нас есть все необходимое на ночь, она нырнула в свою комнату и закрыла дверь.
Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как мы познакомились с ней, но все, что касается Келси, кажется мне правильным. У меня такое чувство, что я знаю ее гораздо дольше, чем один день. И хочу ее. Я действительно хочу, чтобы она была моей. И это не только потому, что она первая женщина, которую мы увидели за год. Миа была удобна, ее тело с готовностью удовлетворяло этот зуд, и мы все четверо были с ней полностью согласны. Тот факт, что она оказалась гадюкой, заставил нас всех поклясться, что мы больше не позволим другой женщине разделить нас подобным образом.
Келси не такая. Она добрая, заботливая и щедрая. И да, она, вероятно, отчаянно хотела не оставаться одна после стольких лет, но что-то подсказывает мне, что если бы мы были плохими парнями с недобрыми намерениями по отношению к ней, она бы поняла это и отправила нас восвояси или даже полностью избавилась от нас как от угрозы. Келси показала, что она умна и находчива. Она, очевидно, проверяла нас и решила, что мы стоим того, чтобы рискнуть. От меня не ускользнул тот факт, что эта девушка сняла оружие вскоре после того, как впустила нас. Это огромный знак доверия.
Я закрываю глаза и представляю, как ее темные волосы отливают вишневым в лучах солнца. То, как она краснеет, и ее неловкие выходки, когда мы пытаемся быть с ней любезными или немного флиртуем. От этого мне хочется надавить чуть сильнее, просто чтобы посмотреть, что она будет делать дальше. И эти глаза, черт возьми, эти глаза просто убивают меня. Когда она открывает их так широко-широко? Это возбуждает во мне альфа-самца, и я хочу притянуть ее к себе и прорычать: «МОЯ!». Мой член встает, когда я представляю, как она кусает свою пухлую нижнюю губу. Черт, нам нужно быть осторожными. Как бы сильно Дэв ни бесил меня своим отношением к ней, он прав. Я не единственный, кто испытывает к ней симпатию, и это может стать неприятным, в зависимости от того, как она отреагирует на трех мужчин, четырех — я знаю, что он, черт возьми, тоже хочет ее, заигрывает с ней.
Я пытаюсь отогнать мысли о сложностях, чтобы насладиться первой за целую вечность ночью комфортного, спокойного сна, но чувствую, как фургон раскачивается от движения, а затем слышу крики и всхлипывания, доносящиеся из-за тонкой стены, отделяющей мое пространство от ее комнаты. Келси видит сон, и сон этот не из приятных. Я лежу в напряжении и слушаю, как он продолжается, минут десять, пока не чувствую, что больше не могу этого выносить. Мне нужно пойти и разбудить ее, даже если это выходит за рамки дозволенного, если я войду к ней в комнату ночью. Я как раз решаю встать и подойти к ней, когда слышу громкий вздох, и весь фургон замирает. Минуту спустя он снова раскачивается, когда Келси встает и ее дверь открывается. Я задернул занавеску, закрывающую вход на чердак, чтобы не видеть ее, когда она проходит мимо, но слышу ее шаги, слышу как открывается и затем тихо закрывается наружная дверь, когда Келси выходит из кемпера. Я лежу так несколько секунд, думая, что не должен идти за ней, но эта мысль держится всего несколько мгновений, прежде чем я откидываю одеяло и выбираюсь с чердака.
Над плитой горит небольшая лампочка, поэтому я сразу замечаю Дэва, который стоит у одного из больших окон и смотрит на улицу, и подхожу к нему.
— Что она делает? — тихо спрашиваю его.
Он, нахмурившись, наклоняет голову, наблюдая, как она склонилась над большим грилем для барбекю. Когда она выпрямляется, я вижу понимающую ухмылку на его лице, поэтому отодвигаю его подальше, чтобы лучше видеть. В одной руке Келси держит бутылку, как мне кажется, виски, а в другой — что-то еще, чего я не могу разобрать. Мы стоим как вкопанные и наблюдаем, как она устраивается на одном из диванчиков во внутреннем дворике, наливает по меньшей мере двойную порцию в стакан и выпивает все одним глотком.
— Как гребаный чемпион-профессионал, — бормочет Дэв.
— Черт, это было чертовски сексуально, — шепчу я и чуть не задыхаюсь, когда она наливает еще один бокал и закуривает сигарету.
— Так, так, так. Корона принцессы немного потускнела. Черт, теперь у меня встает. — он отворачивается и возвращается к раскладному дивану.
— Разве кому-то из нас не следует пойти туда? — спрашиваю я его, хмурясь, наблюдая, как она грустит и одиноко смотрит на сады.
Он забирается обратно в постель и ложится на спину, сцепив пальцы за головой, прежде чем ответить мне.
— Нет, и я говорю это не для того, чтобы показаться придурком. Сегодня с ней произошло много дерьма, и она рассказала нам свою историю, вызвав на поверхность множество воспоминаний. Это слишком сложная задача для любого. Оставь ее в покое, по крайней мере, на сегодня.
Я колеблюсь, но Дэв знает, как бороться с демонами по ночам. Из всех нас ему пришлось хуже всех, когда все это началось, так что я последовал его совету, отвернулся от окна и вернулся в постель. Я проваливаюсь в дремоту на несколько часов, но только когда небо за длинным узким окном на чердаке начинает светлеть, я слышу, как Келси возвращается и дверь в ее комнату закрывается. Когда трейлер слегка покачивается, я, наконец, позволяю сну овладеть мной полностью.
Когда снова просыпаюсь, мое тело ноет от долгого сна в одной и той же позе. Я потягиваюсь, но быстро сажусь, когда чувствую запах кофе и чего-то сладкого, что витает в воздухе. Кофе! Меня поражает, как я так долго жил без кофе и не одичал. Запах заставляет меня перекатиться на край матраса, перелезть через стену на лестничную площадку, спуститься и прямиком идти на кухню. Я резко останавливаюсь, когда вижу, как Грейсон раскладывает блинчики стопкой, Оливер расставляет тарелки на маленьком обеденном столе, а Дэв все еще
