новость о том, что мы решили с Марком отменить свадьбу. Он обрадовался и сказал, что у него будто камень с плеч. Я обещала вернуть ему деньги, которые он давал на платье, но он и слышать о том не захотел. Просил оставить себе, мало ли на что понадобится. Я решила отдать деньги Ларисе, когда папы не будет дома. Возможно, она окажется менее щепетильна и примет их обратно.
Вечером того же дня я ощутила потребность поговорить с Марком. Утром он проснулся с ужасной головной болью, и мама дала ему таблетку. К моему завтраку он не притронулся, выпил только кофе с сахаром и съел мамино печенье. Вопреки ее просьбам не ехать за рулем, он собрался на работу на машине, меня с собой не позвал. Я и не просилась. Утро было пасмурным, но не дождливым, и никакого дискомфорта от утренней прогулки я не испытала.
Вечером он оказался дома раньше меня, и играл за своей приставкой, которую не так давно перевез из своего дома к нам. Они с мамой уже поели, и я ужинала в гордом одиночестве. Даже Шанди где-то спрятался и не вышел меня встретить.
Я зашла в зал к Марку, и села на диван рядом с ним. Мама находилась у себя в комнате, обычно в это время она проверяла тетради своих учеников. Савельев играл в какую-то игру-«бродилку» и был настолько ей поглощен, что как будто бы даже не заметил моего присутствия. Он уперся локтями в свои колени, держа в руках джойстик, и постоянно покусывал губы, находясь в сильном напряжении. Как такие игры могут расслаблять, я не понимала. На мой взгляд, лучше всего расслабить могла классическая музыка или чтение книги, возможно просмотр хорошего старого фильма, но у Марка были свои методы снятия стресса.
– Марк, ты можешь уделить мне немного времени?
– Да, но позже. Сейчас я занят.
– У тебя есть пауза, ты можешь ее нажать.
– Не могу, целостность пропадает. Это сбивает. Как и разговор с тобой.
– Хорошо, я подожду.
Я подошла к книжному шкафу и поискала глазами, что можно почитать. В основном на полках стояли авторы и их произведения из школьной программы, но кроме того здесь были и зарубежные романы таких писателей, как Марк Твен, Даниэль Дэфо, Вальтер Скотт и многие другие, которых в мои школьные годы я проходила факультативом. Среди зарубежных произведений были и те, что никогда не изучались в школе, а приобретались мамой, как дань моде – «Анжелика» Анн и Серж Голон, «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, «Поющие в терновнике» Колин Маккалоу и даже «Любовник леди Чаттерлей» Дэвида Герберта Лоуренса, который мама не разрешала мне читать до шестнадцати лет.
Все эти книги в тот или иной период жизни были мною прочитаны, и к какой из них обратиться сейчас в ожидании «аудиенции» Марка, я не могла выбрать. Но потом мой взгляд упал на двухтомник Михаила Юрьевича Лермонтова, и я потянулась к нему. Взяв в руки первый том, я села на диван, чтобы почитать его стихи. Но прежде заглянула в его биографию.
– Марк! Ты представляешь, Лермонтов родился с тобой в один день!
– Что? – не расслышал Савельев, погруженный в виртуальный мир.
– Я говорю, что Лермонтов и ты родились в один день.
– Надеюсь, не в один год?
– Нет, Марк. Он опередил тебя лет на сто шестьдесят или даже больше.
– Ну слава богу. Лиза, я просил…
– Хорошо, молчу.
Я взялась за чтение стихов Лермонтова, но периодически возникающие возгласы Марка, сопровождаемые бранными словами, отвлекали меня от сосредоточенного прочтения, и я решила уйти в спальню. Я легла в постель, включила два светильника и погрузилась в книгу. Не знаю, сколько времени длилось мое чтение, но незаметно для себя я уснула.
Я увидела сон. Яркий, цветной и очень солнечный. Я на высоком обрывистом берегу, откуда открывается живописная панорама на склоны Кавказских гор, южную растительность и, конечно, на море. Я нахожусь в белокаменной беседке с голубой крышей на шести колоннах. Рядом со мной Шандор, и он читает мне стихи Лермонтова. Он улыбается и целует меня. И мы счастливы.
Я просыпаюсь, когда чувствую, как из моих рук кто-то вынимает книгу. Марк. Так нелегко после сна вернуться в реальность. Что-то кольнуло в груди, но я вздохнула и взяла себя в руки.
– Я, кажется, задремала…
Марк положил книгу на тумбочку, обошел кровать, снял с себя футболку и шорты, в которых ходил дома, и лег на свою половину, укрывшись одеялом. Я повернулась к нему.
– Марк, давай поговорим.
– О чем?
– О вчерашнем дне. Зачем ты выпил и сел за руль?
– На какую часть вопроса я должен ответить? – по привычке уставившись в потолок, спросил Марк.
– На обе.
– Я выпил всего пару стопок.
– Пару стопок?! Марк, ты еле держался на ногах. Мама помогала отвести тебя в спальню.
– Ну, значит последующих я уже не помню.
Марк замолчал, и мне пришлось повторить свой вопрос:
– Зачем, Марк?
– У меня был тяжелый день.
– Проблемы на работе? – встревожено спросила я.
Марк несколько секунд помолчал, продолжая сверлить глазами потолок, а потом ответил:
– Нет. Просто я устал. Мне надо было расслабиться.
– Если ты хотел выпить и расслабиться, не лучше ли это было сделать дома? Зачем садиться за руль? Ты хоть понимаешь, как мы с мамой за тебя переживали?
– Хорошо, в следующий раз я напьюсь дома. Это все, о чем ты хотела поговорить?
Он повернул голову и посмотрел в мои глаза.
– В следующий раз? – сказала я. – Марк, мне бы не хотелось, чтобы всякий раз, как тебе тяжело или ты устал, ты прятался за алкоголь. Ты взрослый и образованный человек, как ты можешь так рассуждать?
– Извини, сегодня у меня тоже был нелегкий день, и я хочу спать. Если у тебя все, спокойной ночи.
И он отвернулся от меня, выключив свой светильник. Я продолжала смотреть в его затылок, понимая, что этот разговор ничего не дал. Марк также на меня обижен и не собирается признаваться в причинах своей обиды. Я пододвинулась к нему ближе, и прижалась к нему своим телом. Правой рукой я скользнула по его плечу, предплечью и, нащупав его ладонь, обхватила ее своими пальцами.
– Марк, прости меня. Вчера утром я не должна была говорить тех последних слов. Ты прав, эта история с котом не стоит того, чтобы из-за нее ссориться. Пусть мама зовет Шанди, как ей вздумается, мне все равно. Гораздо важнее мне твое благополучие. Я не хочу, чтобы с тобой
