нам не победить. Сегодня наш враг… нездоров. — Глаза старика заблестели. — Готов биться об заклад.
— Откуда вы знаете? — спросил Гэвин.
— Полагаю, что мастер Смит на севере слегка его потрепал. Я это вижу. Он потратил больше, чем имел. Пришло время платить по счетам.
Магистр Никос был ученым и был стариком, но сила так и текла сквозь него.
— Что это значит? — спросил Гэвин.
— Я просто написал его имя огненными буквами, а он не ответил, — пояснил мастер Никос и сотворил еще одно заклинание. Авангард Эша продолжал умирать. Старый грамматик засмеялся. — Ей-богу, всегда хотел это сделать.
Он поднял руки и обрушил на своих врагов смерть. Он продержался всего несколько минут, но за это время погибли все пещерные тролли, и никто не смог защитить их. Хейстенохи горели заживо, большинство стражей успело поднять щиты и выжило, но более крупным тварям повезло меньше. Виверны падали с пылающими крыльями, волна белого огня катилась по боглинам, а Эш не подавал признаков жизни.
Впервые за несколько недель армия альянса удерживала позицию целый день. А потом Гэвин оставил свое пламя гореть и ускользнул под покров ночи, а Тамсин спела песнь обмана, и войско растворилось в великих северных лесах, оставив Эшу мертвецов и возможность злиться.
АРЛЕ — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Крылья грифона забили по воздуху, словно хватаясь за него, золотые перья задрожали все вразнобой, седло уперлось Габриэлю в живот, и они рухнули вниз. И вот уже львиные лапы побежали по земле, поднимая пыль.
Габриэль почти привык к этому. Почти. Почти с нетерпением ждал полета, и желудок не сводило, как когда-то перед уроками магии с матерью.
«Люблю тебя», — сообщил огромный зверь.
В ответ Габриэль вытащил ноги из стремян и крепко обнял пернатую шею. Грифон довольно заворчал. Ариосто быстро оправился от битвы с Руном и последующего набега на армию нечисти. Но он ел слишком много — половине населения Арле грозил голод из-за непомерного аппетита грифона.
Габриэлю нужно было поговорить с Томом Лакланом. Минуты бежали, времени оставалось все меньше, и ему пришлось сделать это лично. Его встретили аплодисментами, которые, несмотря на войну, славу, усталость и счастье полета, его все еще радовали. Навстречу вышли Бент и Длинная Лапища, который дежурил в этот день. Корнер, бальи вениканских моряков, подошел, поклонился и получил клочок пергамента с личной печатью герцогини.
— Как Том? — спросил Красный Рыцарь Длинную Лапищу.
— Да как обычно. Ваше величество.
— Мы готовы ехать? — улыбнулся Габриэль.
— Да вроде того.
Они шли мимо мишеней, на которых учились лучники. Двадцать человек стреляли, еще пятьдесят ждали, и у Габриэля на мгновение сжалось сердце, когда он понял, что почти никого из них не знает — хотя все они были в красном.
Он кивнул Безголовому, который стоял рядом с боглином. Оба держали в руках натянутые луки, готовые стрелять в самые далекие мишени.
— Ты, наверное, единственный боглин во всей Древней земле, — заметил Габриэль, остановившись.
Длинная Лапища положил руку на жесткое надкрылье.
— Урк Моган. На турнире Дракона они с Калли оказались на равных в стрельбе на дальнюю дистанцию.
Габриэль, который, хоть и был императором, не чурался слухов, взял существо за руку.
— Я слышал об этом от Калли. Тебя наняли в войско?
Четыре челюсти щелкнули, но почти беззвучно.
— Он довольно застенчивый, — пояснил Длинная Лапища, он же сэр Роберт Каффель.
— А вот Цапля, — сказал Безголовый.
Габриэлю пришлось на мгновение задуматься. Его бесило, что некоторых людей в собственном войске он ни разу не встречал. Что люди могут умереть у него под началом, а он и не узнает. Он не этого хотел, когда начинал.
— Большая… честь… — сказал Урк.
— Нам повезло, что ты у нас есть, — отозвался Габриэль. — А у нас найдутся подходящие доспехи?
Длинная Лапища кивнул, как будто это был крайне своевременный вопрос.
— Две девицы Сью и Гропф занимаются шитьем еще со времен Веники. У него будет самая красивая одежда во всем войске, — ухмыльнулся Безголовый.
— Это у шестирукого-то жука, — заметил Типпит. — Как поживаете, капитан?
Габриэль улыбнулся. Он ничего не мог с собой поделать. Он мечтал о такой жизни. Это была его семья, которую он собрал сам.
— Раз вижу тебя, Типпит, значит, все хорошо. Цапля? Он из-за Стены?
— Из Хурана, — гордо сказал молодой человек. Поверх хорошей стеганой куртки он надел форменное сюрко, но вместо шосс на нем были штаны из оленьей шкуры и набедренная повязка, а у пояса висел не нож или меч, а небольшой топор.
— Как насчет табака? — спросил Габриэль.
— У меня его нет, — пожал плечами хуранец.
— Я что-нибудь с этим сделаю, — пообещал император людей. Так он и командовал — зная всех до единого, вникая в их жизни. Ему не кланялись. Приятно было это вспоминать.
Цапля усмехнулся и хлопнул его по спине.
— А вот это хорошо.
Лучники отвернулись, пряча улыбки. Пришедшие из-за Стены не привыкли выражать уважение внешне, они верили в равенство, которому даже древние позавидовали бы. Габриэль засмеялся, положил руку на плечо Цапле, а потом познакомился с другими новичками: Айрис, высокой девушкой-иркой с ярко-желтыми волосами, и ее побратимами, Элараном и Сиденхиром. Он посмотрел, как они стреляют, и улыбнулся, услышав их слишком правильную высокую архаику.
— Они даже пердят цветами, — заметил Безголовый, — Айрис так точно.
Длинная Лапища добавил:
— Но стреляют хорошо.
— А что вениканцы про них думают? — спросил Габриэль.
— Да все отлично, — ответил Длинная Лапища, имея в виду, что вопрос это непростой и хорошему капитану не стоит его повторять.
Габриэль знал все о вопросах, которые не следует задавать. Вслед за Длинной Лапищей он прошел мимо остальных лучников к укреплениям у главных ворот лагеря, где сидели или стояли человек пятьдесят в полном доспехе. Двое осторожно упражнялись на боевых мечах. Немного старомодные доспехи, изящные кольчуги без крупных пластин выдавали в них окситанцев. Их Габриэль тоже не знал.
Том Лаклан, известный большей части мира как Плохиш Том, стоял на валу в полном доспехе. В Венике он купил новый: великолепного иссиня-черного цвета, с латунной отделкой, отполированной до яркого золотого блеска. На латуни был многократно выгравирован девиз «Лакланы за Э» и довольно сложное заклинание, которое Габриэль прекрасно видел в эфире.
— Очень хорошо, — сказал Габриэль.
— Да уж, — согласился Том, как будто они проговорили все утро.
— Это караул?
— Ага. Лучники стреляют, рыцари упражняются с мечами и копьями. А еще мы тренируем ту маленькую хитрость, про которую ты говорил. Со штурмом моста.
— Моста?
— Ты, конечно, любишь секреты. Но если я вижу мост, я так и говорю — мост. Большой мокрый
