нас с ней. Смолянов поджал под себя бизнес отца. Но компромат никуда не делся. Отмыв денег продолжался. Несмотря на то, что я владел бизнесом отца, это все было, скорее, номинально. Реальным хозяином был Аркадий Смолянов. Он заказывал музыку и решал, что и как будет происходить. Поэтому я продолжал быть на крючке. И это, кажется, навсегда.
Сделав еще один заплыв в бассейне, я, наконец, вылез. Взял полотенце, вытерся. Оделся и пошел на выход.
На улице было холодно. По крайне мере после бассейна меня пробрала неприятная дрожь. Я направился в сторону своего домика. Я даже мысленно не мог назвать его нашим, хотя и жил там с женой. Проходя мимо ресторана, заметил курящего Смолянова, который о чем-то разговаривал со своим отцом на крыльце. Поморщился как от зубной боли, увидев этих двоих. Смолянов-младший отсалютовал мне, я в ответ показал ему средний палец и пошел дальше.
Одна мысль, что этот урод сейчас пойдет к Саше и проведет с ней всю ночь, будила во мне зверя. Мне хотелось разорвать его на части. Я был уверен, что Смолянов с ней играет, а Саша даже не понимает этого.
В домике никого не было. Элиона, видимо, до сих пор находилась в ресторане. Я включил горячую воду в душе и встал под упругие, жесткие капли.
Из головы не уходил образ. Распахнутые, изумрудные глаза, приоткрытый рот, розовые, мягкие губы. У Саши были достаточно резкие скулы, прямой, тонкий нос. Для ее светлого цвета волос и общей миловидности у нее были на удивление строгие черты лица. И мне это нравилось. Безумно. Ярко выраженная линия ключиц, тонкое, с выпирающей косточкой запястье. Она вся была из углов, о которые можно порезаться, но вместе с этим обладала достаточно большой грудью и задницей. Я обожал мять и гладить и то, и другое. И эта угловатость, резкость и одновременная сочность ее внешности сводили меня с ума.
Член опять стоял колом при мыслях об этой ведьме. Я неосознанно взял его в руки и резко сжал. Двинул рукой туда и обратно, гортанно застонав. Оперся о кафельную стену душевой и начал размеренно водить рукой туда-сюда, мысленно вспоминая, какое мягкое и податливое у этой ведьмочки тело. А еще ее глаза. У меня вставал просто, когда она смотрела своими слишком зелеными, глубоко изумрудными глазами.
Я вспоминал, когда мы были вместе последний раз. В их чертовой квартире с ее мужем. Это было тогда так глупо, но мне как будто жизненно необходимо было оставить след о себе именно на их общей территории. Словно тем самым я хотел сказать Самойлову, что она не твоя и никогда твоей не будет. Вспоминал ее протяжные, громкие стоны, жадные вздохи и просьбы. Как хорошо погружаться в нее, вбиваться безумно и остервенело. Так глубоко, как только могу. Выбивать из нее все лишние мысли. Мне нравилось, когда она сходила по мне с ума. Я это видел. Ее светящиеся, горящие глаза. Как она тянулась ко мне. Прижималась.
Резко выдохнув, кончил от очередного движения собственной руки.
— То есть лучше вот так, самому, чем трахнуть свою жену? — раздался злой голос.
Я посмотрел на Эли, которая стояла в распахнутых дверях ванной, сверкая глазами. Мне нечего было сказать. Я не собирался, не хотел что-либо объяснять. Она все еще надеялась, до сих пор, что что-то у нас получится. Даже верила, что уже что-то получается. Терпела все мои похождения, мое пренебрежение.
Я отвернулся, показывая всем видом, что не намерен отвечать. Пускай выметается.
— Старцев, какой же ты мудак, — резко крикнула она и, наконец, ушла, оставив меня в покое.
Я мог подыгрывать при ее отце, но на большее был не способен. И честно ее об этом предупредил. С самого начала. И она согласилась. Правда все ещё на что-то надеялась. Ее наивность и твердолобость не пересилили даже время и мое свинское поведение.
Она хотела, чтобы я ее трахал, любил, а я хотел, чтобы она исчезла, не существовала, испарилась. Что ж, каждый не получал того, что хотел.
Когда вышел из душа, в домике опять было пусто. Достал из мини-бара виски и сделал внушительный глоток прямо из горла.
Одна мысль не отпускала меня с того момента, как за Сашей закрылась дверь бассейна.
Я хотел попытаться. Поговорить с ней. Да, я не мог развестись, но, в конце концов, я мог дать ей многое. Очень многое. Может быть, ей будет достаточно? Она согласится? Мы вместе что-нибудь решим, придумаем. Она поймет. Ведь любит. Я точно знал, что любит. Видел это в ее глазах, слышал в дыхании. И верил. Ей единственной. Верил, что это то самое, настоящее. Чего все ищут, ждут.
Взял телефон, работал номер.
— Нужны два билета на Мальдивы. Послезавтра.
Отвезу ее туда, где мы были с ней счастливее всего. Только она и я. Мы поговорим и найдем компромисс. И меня, наконец, перестанет ломать так, будто я чертов героинщик.
Я знал, что со Смоляновым все это просто назло. Ничего между ними нет и не было. С мужем она рассталась. Значит, у нас есть второй шанс. Осталось лишь воспользоваться им правильно.
Глава 16. Золотая лань
— Ты удивишься новостям, — бодро и даже как-то весело говорит Смолянов, заходя в наш дом.
Я уже успела сходить в душ и надеть домашний костюм, состоящий из топа и штанов.
— Что случилось? — вздернула бровь, наблюдая, как Смолянов плюхается в кресло, вольготно располагаясь. Выглядит он максимально довольным жизнью.
— Удивила ты меня, Сашка.
Я вздрагиваю от задора в его тоне и от этого непривычного «Сашка». А Смолянов резко подрывается, будто что-то забыл, и в несколько широких шагов подходит ко мне. Я сижу на заправленной кровати и мажу кремом руки. Вскидываю голову, замираю.
— Ты как-то по-особенному трахаешься, что ли? — Смолянов хватает мой подбородок, крепко его сжимая. С прищуром разглядывает меня, будто пытается что-то найти на моем лице. — Какого хрена его так повело на тебе?
Вздрагиваю. Дергаю головой, чтобы отпустил. Он усмехается.
— Старцев купил билеты на Мальдивы.
— И? — непонимающе спрашиваю.
Он решил съездить в отпуск? С женой? Окей, а причем тут я?
— На свое и на твое имя.
Я недоуменно моргаю. Это шутка?
— В смысле? — хрипло, растерянно.
— А ты и не в курсе, — со смехом говорит он. — Я думал, вы там ворковали-ворковали и доворковались.
— Я не в курсе, — глухо шепчу.
— Что ж, — Смолянов вдруг становится серьезным. — Это немного опережает мои планы.
— А
