Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
в индианистике.
Саблин слегка задержал взгляд на собеседнике, и тот расценил это как вопрос.
– Индианистика занимается изучением этнических групп на территории Индийского субконтинента.
– Спасибо за разъяснение. – Саблин смутился. Он, конечно, в деталях не знал ничего об индианистике, но по смыслу и так догадался. То, что академик детализировал термин, слегка покоробило следователя, словно он был необразованным в глазах научного светила.
– Не хотел вас обидеть, – Герман Исаакович почувствовал тон следователя и заволновался, – просто не всем знаком этот термин, вот я и…
– Не беспокойтесь, – капитан поднял руку, успокаивая академика, – всё в порядке. Расскажите о Кондратьеве.
– Ох, ну… – задумался Герман Исаакович, поглаживая короткую рыжую бородку. – Он был порядочным, честным человеком, отзывчивым, прямолинейным, увлечённым своей профессией.
– Семья у него была?
– Нет, – покачал головой академик, – только брат, но давно умер. Но он был близок с племянницей.
– Что-то особенное про него можете сказать?
– В каком смысле?
– Он был любителем женщин? Или выпивал?
– А, вы об этом, – заулыбался Герман Исаакович, и Саблин почему-то подумал, одно из этих увлечений он точно воспринял на свой счёт. – Андрей был настоящим учёным, думал только о науке, постоянно пропадал в библиотеках или музеях или ездил в Индию, он её боготворил!
– Значит, ничего необычного?
– Ну как сказать, – академик вздохнул, – в принципе, все мы немного странные.
– Так что? – Саблин чувствовал: что-то должно быть.
– Даже не знаю, с чего начать… – Герман Исаакович словно подбирал слова, но никак не мог.
– Говорите как есть, не волнуйтесь, я пойму.
– Дело в том, что он был, безусловно, выдающимся учёным!
– Это вы уже говорили.
– Не хотел это обсуждать, но да, в последние годы он сильно выпивал.
– Понятно.
– И как раз в этот период слишком ударился в разные околонаучные области.
– Что значит «околонаучные области»? – переспросил Саблин.
– Мм… ну понимаете, есть наука, а есть области для исследования, это тоже наука, но не признанная в общепринятом смысле.
– О чём вы хотите сказать?
– Существуют открытые знания, которые принято называть наукой, понимаете, но также и скрытые знания, такие области испокон веков называют…
– Оккультизмом, – сказал Саблин, сам не понимая, откуда он это знает.
– Верно. – Герман Исаакович, похоже, тоже был немного удивлён осведомлённостью капитана. – Оccultus переводится с латыни как «скрытый, тайный». Это разного рода учения о скрытых способностях человека или незримых силах природы.
– И вы предполагаете, Кондратьев этим увлекался?
– Да, очень. – Академик поморщился и кивнул. – Как я уже упоминал, несколько лет назад он стал одержим такого рода учениями, особенно индийским направлением оккультизма и колдовства.
– Колдовства?
– Да, именно.
Саблин был уверен, больше он об этом не услышит после того, как выяснилось, что иероглиф, обозначающий древний магический текст, Виджитунга придумал для театральности.
Но, похоже, ошибся.
Выражение лица следователя приняло недовольный и разочарованный вид.
– И как же это проявлялось?
– Да по-разному, – махнул рукой Герман Исаакович. – Он постоянно об этом рассказывал, предлагал нам почитать книги, которые сам прочёл по этой теме, это на́чало влиять на его работу и способность адекватно мыслить! Он ходил на какие-то собрания, у него начали появляться странные знакомые… – Академик понизил голос: – Как я понял, он даже хотел вступить в какую-то секту!
Саблин насторожился.
Глава 60. Москва. Пятница. 12:15
Следователь кашлянул.
– Вы знаете, что это была за секта?
– Нет, – академик покачал головой, – он не рассказывал деталей. Но словно помешался! Искал каких-то людей в Индии.
– Зачем?
Герман Исаакович пожал плечами:
– Не знаю, я думаю, это связано с сектой. Он буквально ночевал в нашей библиотеке, изучал древние индийские манускрипты.
– Не говорил, как зовут людей, которых искал?
– Нет.
– А скажите, вы не замечали, чтобы у Кондратьева была статуэтка в виде Шивы?
– Да, конечно, – Герман Исаакович вздохнул. – Она появилась у него как раз в тот период, когда Андрей начал пропадать в библиотеке, был ею одержим и стал совершенно невыносим.
– В каком смысле?
Академик закатил глаза:
– Стыдно даже вам рассказывать про подобную чушь.
– Ничего, я и не такое слышал.
– У него началась паранойя, что за ним кто-то следит, какой-то монах.
– Монах?
– Да, он с ним даже разговаривал. И будто его преследовали из-за статуэтки.
Саблин перестал записывать и задумался. То же самое, слово в слово, говорила про монаха Лиза. Совпадение? Вряд ли.
– Вы видели этого монаха?
– Нет, Андрей только рассказывал про него. Я, конечно, не сплетник, но, как я уже говорил, он много пил. Это влияло на его способность здраво мыслить, понимаете? Рассказывал очень странные вещи про эту статуэтку, я даже слушать не мог.
– Как вы думаете, те люди, которых он искал, могли быть как-то связаны со статуэткой?
– Не знаю, возможно.
– А откуда у него эта статуэтка?
– Андрей купил её на каком-то блошином рынке, как я понял. Случайная покупка.
– В чём её ценность?
Герман Исаакович рассмеялся:
– Тоже очень странно, но Андрей говорил, статуэтка – ключ от всех тайн мира, но я видел её, в ней нет ничего особенного. Чудной мужчина был, говорил, внутри статуэтки спрятан древний индийский алмаз. – Он вновь улыбнулся.
Саблин же, напротив, сильнее нахмурился.
Алмаз. Вот чёрт! Ну и поворот.
– Ну что ж, – капитан закрыл блокнот, – спасибо вам за уделённое время, вы очень нам помогли.
Следователь встал.
– Пожалуйста, – Герман Исаакович тоже поднялся, – всегда рад.
– Если вы вдруг вспомните ещё, например, про ту секту или статуэтку… А, кстати, вам что-то говорит название «Большая Роза»?
– Нет.
– А имя Дхавал?
– Увы, но тоже нет.
– Ну ясно. – Саблин направился к выходу. – Ладно, будем тогда на связи.
– Хорошо, конечно.
Следователь прошёл вдоль стеллажей. Книжный аромат вновь погрузил его в какое-то приятное ощущение спокойствия. Ему захотелось жареной картошки и пива. Но надо было ещё заехать в отделение, ну а потом можно и домой.
– Да, кстати, – услышал Саблин. – Не знаю, важно это или нет, но говорю, Андрей стал очень странным в последние месяцы. Незадолго до смерти он сделал татуировку.
Саблин остановился, не дойдя до двери. Обернулся:
– Что за татуировка?
– Да какая-то непонятная, без фантазии. Две буквы – «АА».
Неприятный холодок, пробежавший где-то в районе затылка, заставил следователя потянуться за сигаретой.
Глава 61. Москва. Пятница. 12:20
Он бежал на беговой дорожке, когда музыка в его наушниках прекратилась и поступил входящий звонок. Посмотрел на экран телефона. Остановил тренажёр.
Звонила она.
Уже несколько дней Григорий Томин ничего от неё не слышал. Не то чтобы он волновался или скучал, но это было странно. В последнее время она часто приезжала к нему и оставалась на ночь. А тут пропала. Но это неожиданно дало ему время подумать. Не в первый раз он испытывал странное чувство, что находится не на своём месте, делает не то, что должен. Как будто он пока ещё не нашёл себя, хотя ему далеко за тридцать. А жизнь уходит, как песок между пальцев. Стремительно. И безвозвратно.
И это его беспокоило.
Орден Янтарной Бездны дал ему многое, и какое-то время Григорий ощущал, что выполняет своё предназначение. Но настал момент, и понял: он делает не то, что хочет сам, а навязанное Орденом. Он был лишён воли, права и желания поступать
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
