пульсирует боль, и стремилась поскорее закончить эту беседу.
– Хм-ф, – насмешливо фыркнул министр, этим звуком выражая все свое отношение к расследованию. Конечно, он не предполагал, что Министерство наказаний и Цензорат, бывшие под его пятой, осмелятся в самом деле расследовать какой-то слух и пойти против него.
– Как пожелает императорский дядюшка, – покорно произнесла императрица, поднимаясь на ноги. – Мы устали, потому просим министра Вэя возвратиться в свою резиденцию и не покидать ее до окончания расследования.
– Как прикажете, Ваше Величество, – сухая кривая усмешка изогнула его губы, когда министр Вэй отвесил поклон и быстрым шагом покинул кабинет. Мин Сянь рухнула в кресло, сжимая виски. Она скинула головной убор, бросая его на пол. Боль пульсировала в висках, а жгучий гнев клокотал в груди. Ей хотелось кричать – от бессилия, от собственной никчемности и давления в груди.
– Ваше Величество! Императрица! – Чжоу Су, вошедший в кабинет, стоило его покинуть Вэй Шаопу, увидел, что императрица сгорбилась в кресле, сжимая виски так, словно хотела сломать свой череп. – У вас снова головные боли? Ваше Величество! Позвать лекаря? – испуганно подлетев к ней, он уставился в бледное, покрытое потом лицо Мин Сянь.
– Не… не стоит, – наконец выдавила та, сконцентрировав взгляд на лице евнуха. – Принеси лучше чаю.
– Немедленно подать чаю Ее Величеству! – крикнул Чжоу Су, семеня к двери. Он не увидел, как императрица, закашлявшись, прижала платок к губам и выплюнула плотный сгусток крови, а затем откинулась на кресле назад, свешивая голову и чувствуя странное облегчение. Она рассмеялась – и смеялась до тех пор, пока не вернулся Чжоу Су с подносом, и этот вид напугал старого евнуха до дрожи в коленях.
Глава 12
Одиночество во дворце
На месте пожара уже застучали топоры и молотки, и город, словно зализывая образовавшуюся рану, спешно выздоравливал.
Расследование шло своим чередом, если это можно так назвать: министр Вэй «согласился» сотрудничать и действительно не выходил из поместья, но это больше выглядело, словно Министерство доходов переехало к нему домой – каждый день множество человек входило и выходило через двери резиденции Вэй, внося и вынося бумаги.
Цензорат и Министерство наказаний очень быстро прикрыли дело после того, как виновника пожара не смогла найти городская стража. Опрос очевидцев ничего не дал: буквально на следующий день все как один поменяли показания, заявив, что никого у поместья министра Вэя не было – ни единой души, а человек ускользнул совсем в другую сторону. Посему расследование приостановили.
Мин Сянь чуть не сломала кисть в руках, увидев предварительный доклад Цензората. Цензоры даже не опрашивали домочадцев и слуг министра Вэя, посчитав, что для этого нет оснований. Докладная записка Министерства наказаний была ничем не лучше – следы злоумышленника затерялись в Линьане, и никто так и не выдал его. Впрочем, писал министр Хэ, есть зацепка из его описания. Подобная чиновничья одежда явно принадлежала работнику одного из шести Министерств. На этом министр Хэ тактично умолкал, заявляя, что передал данные в Цензорат, который должен заниматься расследованием чиновников.
Мин Сянь направила приказ в Цензорат, давя на них, чтобы они «очистили имя министра доходов как можно скорее», а также прося, чтобы расследование было поручено самым способным. Она не сомневалась, что отдадут его Ян Лэю, недавно повышенному до старшего цензора. Тот так грандиозно похоронил два расследования, что Чжао Тай должен им очень гордиться.
Спустя три дня было предоставлено убедительное доказательство того, что министр Вэй ни в чем не виноват – совместная записка от верховного цензора и министра наказаний. Были приведены допросы свидетелей, охранников поместья Вэй и очевидцев с места пожара. Расследование объявили завершенным. Министр Вэй триумфально вернулся ко двору, выглядя еще более надменно, чем обычно.
Матушка вновь похвалила Мин Сянь за безоговорочную поддержку дядюшки и подарила ей новую кисть, заметив, что ее старая треснула.
– Чжоу Су по неряшливости уронил ее, – отмахнулась императрица, когда Вэй Жуи спросила ее о кисти.
– Тебе следует наказать его за порчу такой превосходной кисти, – нахмурилась та. – Однако и кисти, что я подарила тебе, ничуть не хуже.
– Благодарю матушку за заботу о своей дочери, – склонила голову Мин Сянь в легком поклоне. Она даже не взглянула на подарок.
– Приближается Праздник весны[43], – произнесла женщина, отпивая глоток из пиалы с чаем. – Этот год был мирным, нужно устроить роскошное празднование.
– Вы, как всегда, правы, – кивнула Мин Сянь. – Ваша дочь тоже подумывала об этом. Фейерверки поднимут настроение не только нам, но и жителям столицы.
– Верно, – сказала вдовствующая императрица. – При дворе в этом году, правда, было неспокойно, но, к счастью, все слухи утихли сами собой. Хорошо, что ты продемонстрировала непоколебимое доверие к императорскому дядюшке.
– Все, как учила Нас матушка. Дядюшка помогал Нам с восшествия на престол, Мы не могли оставить его в такой момент, – равнодушно проговорила Мин Сянь, не вкладывая ни грамма искренности в эти слова. Беседа тяготила ее – она собиралась вернуться и порисовать в свое удовольствие, а эти ежедневные встречи ее утомляли.
Вдовствующая императрица Вэй не заметила ничего подозрительного в ее словах и удовлетворенно кивнула. Императрица оставалась все такой же послушной и кроткой. Должно быть, тогда, месяц назад, ей все показалось.
– Не забудь, что стоит наградить чиновников за верную службу трону, – сказала она ей напоследок, когда императрица собралась уходить.
– Конечно, матушка, – словно заведенная кукла повторила Мин Сянь. Чжоу Су принес накидку, и императрица застегнула застежку у горла самостоятельно.
– Откуда у тебя эта черная накидка? – нахмурилась матушка. – Разве я не подарила тебе прекрасный белый песцовый мех?
– Из того меха еще не сделали накидку, – поспешно отозвалась Мин Сянь, и ее пальцы провели по меху, словно лаская.
– Стоит поторопить императорскую мастерскую, – недовольно покачала головой вдовствующая императрица. – На Новый год ты сможешь надеть ее, она прекрасно подойдет к цвету твоего лица. – Она несколько смягчилась, глядя на черты императрицы, с годами все больше напоминавшие ее. В ней, казалось, не было и тени покойного императора, только ледяная красота Вэй Жуи казалась чуть мягче.
– Ступай осторожно, столько снегу намело, – сказала она, поднимаясь с кана.
– Да, матушка, – Мин Сянь отвесила поклон и направилась прочь. Ее лицо, только что совершенно равнодушное, озарила легкая улыбка, когда она выбралась на улицу, но и та исчезла без следа, возвращая спокойное непоколебимое выражение лица. Мин Сянь невольно вновь задалась вопросом – сколько дней она уже не видела великого советника? Уже почти две недели, и императрица начала замечать его отсутствие.
Из-за этого гнев девушки, только-только утихший, каждый раз поднимался с новой силой, стоило ей увидеть пустующее место на утреннем собрании. Он ждет, когда Мин Сянь призовет его ко двору?! Пусть ждет! Этого не случится! Мин Сянь отстранила его всего на три дня, а
