быть, он рассматривал пренебрежение как естественное продолжение жестокого обращения в дальнейшем, — сказала Кэт, легко уловив ход размышлений Сиенны и кивнув.
— Хорошо, — продолжила Сиенна, — Итак, он решает убить ее, прежде чем она сможет причинить своему внуку еще больше вреда. Затем он понимает, что ребенка какое-то время могут не обнаружить, поэтому приносит ему еду. — Она на мгновение остановилась. — В этом есть некоторый смысл.
— Да, просто подумай обо всем том, что могло случиться с этим маленьким ребенком, оставшимся вот так в одиночестве, — сказала Кэт. — Как он мог пострадать. Или стать жертвой. Между нами говоря, возможно, ему лучше там, где он сейчас есть. По крайней мере, теперь он под присмотром взрослых.
— Это между нами, — повторила Сиенна, пожевав губу. Она понимала, что им необходимо что-то сделать, чтобы защитить беззащитных, когда никто другой этого не сделал. Она не могла смириться с беспомощностью, и эта мысль тревожила.
— И в любом случае это всего лишь теория, — сказала Кэт.
Сиенна сделала паузу. Да, и это была их работа — выдвигать теории. Раньше она в той или иной степени была связана с другими преступниками и уверена, что и Кэт тоже. Некоторые преступники были чистым злом, но большинство из них таковыми не являлись, и именно человечность, которая все еще существовала внутри них, делала их работу — и работу правоохранительных органов в целом — наполненной множеством моральных дилемм.
Осознание аспектов некоторых преступлений могло быть трудным и даже эмоционально сокрушительным, но Сиенне приходилось верить, что именно это помогало ей хорошо выполнять свою работу. У нее имелась способность поставить себя на место человека — к лучшему или к худшему — и выяснить, кто он такой, чтобы понять, что он сделал. И почему.
— Этот теоретический мотив может показаться наполовину понятным, — сказала Сиенна, — но здравомыслящие люди не убивают женщин. Здравомыслящие люди звонят в полицию, когда у них есть информация о жестоком обращении или пренебрежении ребенком.
— Так… он не совсем в здравом уме, но и не настолько сумасшедший, чтобы не испытывать извращенного раскаяния. Вот почему он пишет для нас свою личную историю горя. Это попытка смягчить его вину или объяснить, почему он такой, какой есть. Мать научила его всему, что он знает.
Сиенна рассеянно кивнула.
— Да. Но если бы это было так, он бы не стал заморачиваться со всеми играми. Поза его жертвы. Нет, он наслаждается этим. И, наверное, даже наблюдает за нами, — сказала она, подумав о странных покалываниях, пробежавших по ее позвоночнику, когда она пошла навестить Люсию Печеро в кафе, а затем, когда находилась в заброшенном доме с Кэт.
— Так чего же нам ожидать дальше? Это конец его истории?
На экране телефона Сиенны появилось сообщение, и она взглянула на него. Гэвин. Сердце ее странно сжалось.
— Одну секунду, — пробормотала она Кэт, открыв сообщение.
Просто проверяю. Что-нибудь удалость узнать по этом адресу на Аллегре?
Она отправила быстрый ответ, ей не понравилась ее реакция на его имя в телефоне.
Да. Мы нашли еще одну записку. Я продолжу завтра. Скоро отправляюсь домой.
Сиенна отложила телефон, взглянула на записку Дэнни Боя и заставила себя сосредоточиться на обсуждаемой теме.
— Похоже, что это может быть конец его истории, — сказала она, продолжив разговор с того места, где он был прерван. — Но я думаю, нам следует предположить, что это не так, и поискать в этом письме те же самые подсказки, которые он оставил в предыдущих. — Она встретилась взглядом с Кэт. — Я чувствую, что он на шаг впереди нас. Как нам опередить его?
— На данный момент? Я думаю, мы должны следовать за ним, пока он идет впереди, и надеяться, что он напортачит и случайно выдаст себя. — Плечи Кэт поднялись и опустились, когда она глубоко вздохнула. — Однако профайлер может помочь. Есть очень хороший парень, и отдел использовал его в прошлом. Он профессор Университета Невады. Я спрошу Ингрид, может ли она узнать, свободен ли он.
— Звучит хорошо, — сказала Сиенна, когда они обе встали, а Кэт положила записку, которую они только что прочитали, в пакет для улик, чтобы криминалисты могли ее осмотреть.
— Я сделаю копию этого, — сказала она. — Мы с тобой посмотрим, сможем ли что-нибудь сделать утром, когда немного выспимся. — Она зевнула, и Сиенна поняла, насколько она тоже измотана. Закончился еще один чертовски долгий день.
Глава двенадцатая
Сиенна въехала на подъездную дорожку и слегка вздрогнула, когда темная тень вышла на свет. Она расслабила только что напрягшиеся мышцы и выключила зажигание. Гэвин. С пиццей в руках. Какого черта?
Она вышла из машины, взвалила портфель на плечо и кивнула фаллическому кактусу рядом с дорожкой, розовый цветок на вершине которого прорастал так, что это делало его особенным… многообещающе, если не сказать откровенно непристойно.
— Полагаю, именно так ты меня и нашел.
Он ухмыльнулся.
— Арлингтон — короткая улица. — Он склонил голову в сторону растения. — И это очень привлекает внимание.
Она подавила улыбку.
— Не следует появляться из ниоткуда перед человеком, у которого есть оружие, — посоветовала она.
— Даже если я выскочу с пиццей? — спросил он, держа коробку перед собой двумя руками, как будто протягивал ей шкатулку с драгоценностями.
И, честно говоря, в данный момент для нее это было не менее ценно. Она не ела весь день. До нее донесся аромат расплавленого сыра и томатного соуса, желудок Сиенны заурчал, полностью выдав ее.
— Грибы и оливки, да? — спросил Гэвин.
— Ты играешь грязно, — пробормотала она. — Кроме того, ты знаешь, это не совсем уместно. — Она пронеслась мимо него и запаха аппетитной еды, которую он держал в руках.
— Почему нет?
Сиенна вынула ключ.
— Ты консультант по моему делу.
— Да? — спросил он, когда она вставила ключ в замок. — То, что я являюсь консультантом по вашему делу, практически делает нас коллегами по работе, — продолжил он. — Ты не обедаешь время от времени с коллегами?
— Кроме того, ты появился без приглашения. В моем доме.
— С пиццей, — повторил он. — По телефону твой голос звучал голодным.
Она коротко рассмеялась и закатила глаза.
— Это был текст в одну строку.
Он пожал плечами.
— Я хорошо читаю между строк.
— Ха. — Она открыла дверь, а затем повернулась к нему, снова взглянув на пиццу. — Отлично. Заходи. Но только потому, что ты принес еду, а я вообще-то умираю с голоду.
Гэвин торжествующе ухмыльнулся, и эта проклятая ухмылка одновременно заставила ее сердце сделать странный кульбит и раздраженно стиснуть зубы. Сиенна отвернулась от него, и он вошел в квартиру
