мне на лицо.
— Ааа, Картер, продолжай. Да!
Не волнуйся, голубка, я не собираюсь останавливаться.
Все еще работаю над ней, пока ее оргазм не утихнет.
Она сбрасывает ноги с моей шеи, я смотрю на нее, пока она переводит дыхание. Она улыбается мне. Я облизываю губы, наслаждаясь вкусом ее освобождения.
Сев, я снимаю рубашку и джинсы. Затем, сняв трусы, я возвращаюсь к джинсам и достаю презерватив.
— Видишь, голубка, я научился, — говорю я со смехом, разрывая пакет и катая его по своему твердому члену.
Она хихикает надо мной. Этот смех — музыка для моих ушей. Затем я замечаю, куда направлен ее взгляд, и шучу: — Тебе нравится то, что ты видишь? Потому что он весь твой. Ты владеешь нами.
— Хорошо. И я очень хорошо позабочусь о нас обоих, — отвечает она мне, прикрыв глаза.
И мне конец. Забравшись обратно на кровать, я хватаю ее за край рубашки и натягиваю через голову. Встав между ее ног, взял ее за запястья и положил ее руки ей за голову. Держался за них обоих, чтобы она не могла пошевелиться.
Я выстраиваюсь у ее входа и врезаюсь в нее. Это дом.
— Ты так хорошо меня принимаешь. Такая чертовски хорошая девочка. — затем я начинаю входить в нее, медленно и сильно. Я никогда раньше не занимался любовью, но думаю, что это может быть именно то, на что это похоже. Я на мгновение перестаю двигаться и просто смотрю ей в глаза, она моя.
Сокращая расстояние между нами, потому что за последние пару недель этого хватило на всю жизнь, я целую ее. Целую ее глубоко и вкладываю в это каждую унцию себя. Я снова начинаю двигаться, вталкивая свой член внутрь и наружу. Это все о ней. Она стонет у меня во рту, пока мы продолжаем целоваться. Это чертовски невероятно. Я продолжаю двигаться внутри нее быстрее. Я чувствую, как стенки ее киски сжимаются вокруг моего члена, и знаю, что она почти у цели. Я продолжаю толкаться, снова и снова попадая в одно и то же место. Именно тогда я чувствую, как она кончает, ее выделения покрывают мой член. Я продолжаю работать с ней до оргазма. Отпустив ее запястья, я прерываю наш поцелуй и хватаю ее за бедра. Расположив ее под другим углом и начал входить в нее быстрее и сильнее. Возникает ощущение, будто она доит мой член после толчков своего оргазма, и именно тогда я чувствую, что вот-вот наступит мой собственный оргазм.
Глядя ей прямо в глаза, я кончаю. Мой релиз так сильно выстреливает в презерватив, что даже с презервативом он все еще интенсивен. Я продолжаю проталкиваться через это.
Задыхаясь, я едва могу сказать: — Бля, твоя киска волшебная, — как только мой оргазм утихнет, я оставлю свой член в ней. Я лежал у нее на груди, голова между ее грудей. Мы оба затаили дыхание.
Она нарушает молчание: — Это было невероятно.
— Просто подожди, пока я займу твою другую дырку, — это обязательно произойдет.
— Я не могу дождаться, когда ты завладеешь мной всей, — признается она.
Затем, обхватив ее обеими руками, я просто держу ее.
— Я люблю тебя, голубка, навсегда.
ЭПИЛОГ
ЭМЕРСОН — 4 ГОДА СПУСТЯ
Я покрасила свои длинные волосы в черный цвет и зачесала их назад в высокий хвост, ношу бирюзовый шортовый костюм Prada с босоножками на танкетке Prada и, как вы уже догадались, солнцезащитными очками Prada большого размера.
Я иду к цели. В мои солнцезащитные очки были внесены изменения, включившие в линзы функцию камеры, полностью скрытую и необнаружимую.
Мы находимся в Дубае по работе. Когда я сказала, что хочу увидеть мир, он сдержал свое обещание. Мы были повсюду: от Южной Америки до Японии, Исландии и теперь здесь, в Дубае. Я до сих пор публикую сообщения в Snapgram. Я по-прежнему хочу поощрять женщин обнимать себя, независимо от их формы и размера. Мы все прекрасны, и нам никогда не следует стыдиться или смущаться.
Я до сих пор не показываю свое лицо, мне все еще нравится возможность быть анонимной. Картер установил несколько слоев IP на мой телефон, поэтому, когда я публикую сообщения, их будет сложно или даже невозможно отследить. Он называет это мерами предосторожности. Я точно не знаю, что все это значит, но я ему верю. Моя безопасность — это то, к чему он не относится легкомысленно.
Мы находимся в Дубае, потому что Картер взял этот контракт на помощь в ограблении драгоценностей несколько недель назад.
Часть подготовительной работы приведет нас к поиску чертежей этого места. Они были устаревшими, а реконструкция нигде не была зарегистрирована. Вот тут-то я и прихожу, иногда мне тоже приходится играть.
Это действительно требует некоторого убеждения, но иногда я просто хлопаю по нему длинными ресницами и обещаю лучший минет, который он когда-либо получал, и он сдается.
В любом случае, вернемся к работе. Фокус Эмерсон.
Эти очки передают все, что я вижу, Картеру в наше убежище. Ему нужно знать планировку на случай, если она изменится, а также футляры, в которых хранятся эти великолепные драгоценности, и систему безопасности, охраняющую магазин. Я оглядываюсь вокруг, чтобы не было видно. Ко мне подходит рабочий: — Добро пожаловать. Могу ли я вам сегодня чем-то помочь, мэм?
Глядя на него через очки: — Да, мне бы хотелось увидеть вон тот браслет, золотой с изумрудами. Это именно то, что мне нужно для моей коллекции.
— Конечно, мэм, позвольте мне. — он вытаскивает его из футляра, надев белые перчатки, чтобы не оставить на нем отпечатков пальцев и масла. Я наклоняюсь вперед, чтобы по-настоящему рассмотреть это, оно просто великолепно.
Потратив еще минуту на то, чтобы посмотреть на это, притворившись, что мне действительно интересно, чтобы не вызвать подозрений, я оглядываюсь на него: — Да, пожалуйста, отложите это в сторону. Я пришлю мужа за этим. Я не принесла свою сумочка с собой, я как раз гуляла по вашему чудесному городу, и
