при декорировании, и верхушками от куличей, написал Пионовой.
В общем, осмелел Пашка. Вкусил, так сказать, целый ящик запретных плодов разом. К тому же готовился править миром, что редко кому самоуверенности не добавляет. А основная Пашкина беда была всё-таки в отсутствии этой самой самоуверенности.
Наверное.
А может, и в чём-то другом, менее явном…
Перед сном прилога подарила овна, змею, свинку, «икс», перевёрнутый «игрек» и целых три недоведённые «П», а вместе с ними и двенадцатый уровень.
Впереди ожидала первая в жизни тусовка, куда позвали его, вроде как, не случайно.
По утру Павла Андреевича Соколова начало потряхивать. В голову лезли неприятные сцены: например, как ржут над ним дружной толпой все пионовские друзья. Почти полчаса крутился Пашка, словно девка, около трюмо в коридоре, благо предки беспробудно дрыхли после службы.
И казался он себе разом и нескладным каким-то, и действительно слишком лохматым (как-то даже по-пидорски, надо бы в парикмахерскую наведаться), и шмотьё его лучшее было неказистым, и попрыщило, к тому же, лоб.
А-ну как пионовские его забанят, и она к ним прислушается? И останется Пашке только потасканная шалава Ритка с хламидиозом.
Вот же непруха.
С тоски он влез в братову половину шифоньера и свистнул его джинсы. Был Серёга повыше, и пришлось штанины закатать вовнутрь, но, вроде как, вышло незаметно. Брат шмотки брал прикольные и, кажется, брендовые — а девахи же в этом шарят.
Вторая страшная мысль, посетившая Пашку, была о том, а не окажутся ли на атеистической Пасхе в парке пионовские родители.
Пашка, уже к дверям устремившийся, так и замер в коридоре.
Он же, как пить дать, в таком случае обосрётся. И скажут ей предки, что Пашка — индивид нежелательный, контингент неподходящий, и вообще чмо бесперспективное. Они же не знают, что ему до сорокового уровня остался фиг да не фига. А Пионова, судя по всему, девочка послушная, с родаками типа даже дружбу водит (хотя представить себе такое Пашка мог с трудом). И чё тогда делать?
И вот ещё вопрос довольно-таки существенный: стоит ли с Пионовой бухать, в особенности, если там наливать будут? Пил Пашка пока что редко и всё как-то неудачно: до блевоты. А такое навряд ли девке понравится. Но не пить, когда все пьют, тоже как-то не солидно. Он же не пятилетний мальчик.
К счастью, ничьих родителей в парке не было. А вот друзей собралось столько, что даже брату Серёге не снилось! Человек с сорок, наверное! Бывает же!
Впрочем, вроде как Пашку никто не стебал. Пионова его всем представляла своим новым приятелем. На романтику не намекала, и хорошо. И ещё очень хорошо, что Пашка успел подзаработать — оказалось, что на мясо и алкашку нужно скидываться по семьсот рублей. Так-то целое состояние при Пашкиных обычных возможностях.
Денег было жаль, он планировал на них Пионову приятно радовать, так, чтобы оценила. А выходит, отдал как-то между прочим.
Но страдал он недолго. Скоро начало становиться понятно, что заплачено не зря. Совсем не зря!
Вот это тусовка!
Пашка помогал жарить шашлык какому-то Геше, с Пашкой болтали по-свойски, Пашку очень ощутимо выделяла из всех многочисленных собравшихся Пионова! А с каждой новой жестянкой пива он становился всё смелее и смелее.
Вот это житуха!
Куда круче братовых проводов, где Пашка никому не был нужен и только жрал да накачивался пивасом, представляя себя частью коллектива!
А как можно было завести такое количество друзей он даже и представить себе не мог… А ведь их у Пионовой, наверное, даже и побольше: тут только те, кто смог прийти. Вот это чудо ему досталось! Но серьёзно: как девчонка-девятиклассница умудрилась скентоваться с такой толпой? И все-то её любят, в щёчку целуют и шутки ей шутят, да ещё и принимают её малопонятных новых знакомых.
Свезло, конечно, Павлу Андреевичу так нехило!
За весь вечер растерялся он только раз: когда углядел на покрывале в клетку зелёную кожаную сумочку с надписью «Dior». А-ну как его запалят и сочтут вором? Позор на всю честную компанию, так он Пионову сто процентов потеряет.
Но минус пятьсот баллов — дело нешуточное. Такое тоже позволить себе нельзя.
Но нельзя и пересрать начало новой нормальной жизни.
На время душевных терзаний настроение у Пашки испортилось. И, прежде чем воплощать неприятный квест, он бахнул разом две банки пива.
В теле появился задор.
Улучив момент, когда никто не смотрел, вроде как, в сторону покрывала, Пашка приземлил туда же свой рюкзак, сел рядом и предательски задрожавшей рукой открыл чужое имущество.
В недрах показались какие-то хреновины косметические, блеснувший стразами на апрельском солнышке телефон в розовом чехле, расчёска с волоснёй, электронная сигарета и мятный «Тик-так». Из бокового кармашка торчал край мятого полтинника. На всякий случай, чтобы «обыск» точно засчитали, Пашка в сумке пошерудил и поскорее её захлопнул.
Вроде как, никто не заметил.
Проверить, сработало ли, Пашка не успел — поднялась суматоха: Пионова потеряла мобилу. Искали всей толпой: в траве у мангала, в куче вещей, по пути к парковому туалету. Несколько девчонок подряд вслед за самой Люсей перетрусили её рюкзак.
Пионова мрачнела с каждой минутой. Абонент её был вне зоны действия сети, хотя она вроде как даже звук не отключала.
— Дорогой? — сочувственно спросил Пашка, и Люся жалобно всхлипнула.
— А я только-только чехол новый купила, — пытаясь поймать катящуюся слезу, выдохнула она. — Такой красивый, розовый, со стразами…
Пашка вздрогнул. И как-то разом всё понял про предыдущее задание приложухи. Облизнул губы, и вскинул взгляд на зелёную сумку: её спихнули на траву, пока искали среди вещей, и лежала она теперь боком, вся такая невинная и неприметная.
— Надо это… вон в той сумочке глянуть, — взыграло в Пашке пиво и обида за Пионову с её хвалёнными подруженциями.
— Почему? — удивилась Люська, устремив на него ошарашенный взгляд.
— Вот так мне кажется. — И он отхлебнул внушительный глоток пива, доставая из кармана свою мобилу.
Пионова сделала несколько шагов к покрывалу, нагнулась, подняла воровкину сумку.
— Это чья? — громко спросила она.
— Моя! — резко откликнулась тощая девица, стоящая около мангала.
— Возьму у тебя расчёску, Ириш! — решительно и быстро сказала Люся, открывая застёжку.
Пашка как раз отклацал нехилую череду полученных достижений, нажал на «Квестовые задания» и прочитал:
«16. Не сдавай Ирину Островскую. Награда — 10 000 баллов!»
Он поднял взгляд. Пионова сжимала в руках розовый телефон со стразами и вопросительно смотрела
