Анастасия Олимпиевна. — Пожилая женщина в сером халате со шваброй в руках вынырнула из полумрака и заглянула мне в лицо. — Евгения Александровна предупреждала, что вы сегодня появитесь раньше обычного.
— Здравствуйте, — кивнула я и, решив, что у медика обязательно должен быть кабинет, уточнила: — Мое рабочее место подготовили?
— Конечно, Анастасия Олимпиевна. — Мрачное лицо сотрудницы не сочеталось с угодливыми интонациями. — Вот ключ.
Холодный металл упал в мою ладонь, и мое сердце забилось чаще. Строение напоминало лабиринт, и, где в нем медпункт, одной Блинцовке известно… И уборщице.
Но теряться сейчас не время, и я сказала почти правду:
— Вчера я повредила руку, не могли бы вы помочь мне открыть замок? — Я протянула ключ, и у меня от души отлегло, когда женщина взяла его в руки.
— Что же это вам так не везет? Поди сглазил кто-то или порчу навел, — всплеснула она руками и направилась вглубь плохо освещенного коридора.
Чуть помедлив, я пошла рядом с ней и стала осторожно смотреть по сторонам.
Я ожидала, что приют поднимет на поверхность все мои детские страхи и все горе, которое я пережила, потеряв родителей. Но оказалась не готова к атмосфере еще более гнетущей, чем была в детском доме, где я провела три года.
Окружающее пространство пропитывало уныние. Казалось, растопырь пальцы — и ощутишь его руками. Дом дышал запустением. Оконные рамы прогнили, краска на стенах облезла, а плитка на полу если не растрескалась, то стерлась в пыль.
А еще в воздухе я отчетливо чуяла нечто странное. Что-то недоброе, отчего мои мышцы напряглись сами собой. Но понять, что это такое, я не могла.
Из двери в стене коридора выскочил худой паренек и, секунду помявшись, двинулся нам навстречу. По мере того как становилась ближе его невысокая фигурка с прической ежиком, мое тело превращалось во взведенную пружину.
Это меня триггерит или Настю?
Парень смотрел себе под ноги и ничего плохого не делал, просто шел. А мне вдруг стало не хватать кислорода. Что-то было не так.
Когда мы с ним поравнялись, он на короткий миг оторвал взгляд от пола и посмотрел мне в глаза. Презрительно, с зашкаливающей ненавистью.
Меня словно в прорубь окунули, по коже прошелся обжигающий озноб, мышцы онемели. Я пошатнулась и едва устояла на ногах. Секунда, и парень прошел мимо, но тягостное чувство не исчезло. Казалось, оно проникло в кости и посылало оттуда тревожные вибрации.
Провожатая дошла до двери, из которой вынырнул паренек, и скрылась за ней. Я поспешила следом и оказалась на лестнице. Мы поднялись на второй этаж и прошли до самого конца коридора, который заканчивался тупиком. И дверью.
Моя помощница сунула ключ в скважину, замок щелкнул, и дверь сама приоткрылась. Я вошла в затхлое и полутемное помещение. Первым делом расшторила окна.
— Еще что-нибудь нужно, Анастасия Олимпиевна?
— Позовите человек пять из самых вредных, — попросила я. И, напоминая себе, что слабость показывать нельзя, важно задрала повыше голову и подошла к окну.
Через прозрачное стекло я принялась наблюдать за несколькими мальчишками, которые по очереди забивали мяч в ворота без сетки. Они были с уже знакомой мне короткой стрижкой, и на паре из них были пальто горчичного цвета в редкую красно-черную клетку. Точь-в-точь как порванное пальто Блинцовки.
Глава 20
Скрипнула дверь. Я отвернулась от окна, но одежда ребятишек продолжала стоять перед глазами. Подозрения насчет жуликоватости Блинцовки все больше обрастали плотью из доказательств. И я, наконец, перестала казаться себе параноиком.
Прогнав мысли о ней, я принялась рассматривать столпившихся у двери лопоухих с короткими стрижками мальчишек. Один из сирот — самый высокий, со светлым ежиком — изучал свои ботинки, остальные прожигали меня недоверчивыми взглядами.
Я просила позвать самых вредных, но эти на злостных хулиганов совсем не тянули. Оно и к лучшему, решила я.
— Здравствуйте, парни. — Я посмотрела на их лица, и мои губы сами сложились в ухмылку. — Давно не виделись.
— Здрасьте, — пробухтел самый невысокий из всей компании. В его голосе прозвучал вызов, а курносый нос, покрытый веснушками, задрался вверх.
— Аха, здрасьте, — с ехидством пробубнели под нос остальные ребята. — Здрасьте.
— Проходите, садитесь, — показала я на узкий диван в мелкую желто-зеленую клетку.
Прогрохотав башмаками по полу, они уселись и уставились на меня во все пять пар глаз.
Сироты явно от меня чего-то ожидали. Не скрывая задумчивой гримасы, я прошла по кабинету раз, потом второй. Глянула в окно и, не обнаружив на поле недавних игроков, повернулась к детям.
Пора была переходить к делу, но, с какой стороны к нему подобраться, я пока не знала. Они же наверняка захотят вести себя наперекор, чтобы авторитет в глазах друг друга не потерять. Что-то надо придумать… Одно хорошо: похоже, Настя хоть здесь не успела все испортить. Ненавистью от этой компании не веяло, что уже немало.
Дети мою нерешительность расценили по-своему.
— Потеряли свою висюльку? — конопатый мальчишка расплылся в улыбке.
Я порылась в памяти, но никаких «висюлек», попавших ко мне в руки от Насти, не припомнила. Оставалось разве что поискать ее здесь, когда ребята уйдут.
— Какую висюльку? — прищурилась я.
— Ну ту, которой вы у нас перед глазами раскачивали. Она еще светилась синим, а у Ушастого от нее голова закружилась.
Вот оно что!
— Сегодня обойдемся без гип… магии, — стала я напротив дивана. — Я просто хочу с вами поговорить.
В глазах ребят засветилось недоверие. Пожалуй, я ошиблась: детки здесь и в самом деле непростые.
— Спорим, диричка про нас уже все рассказала, — снова первым отреагировал веснушчатый паренек. Остальные чуть заметно ухмыльнулись.
— Угу, красочный получился рассказ. А видок ее… — Я покачала головой. — Ну и кто из вас додумался такое устроить?
