дозволяется ощупать и исследовать даже более сокровенное»[217]. В 1671 году Яков Рейтенфельс, описывая, каким образом менялся с течением времени осмотр, сообщал:
В прежние времена, кроме этого осмотра, еще подвергались, чрез испытанной верности женщин, подробному исследованию физические и нравственные свойства трех избранных самим царем из всего этого сонма, дабы на царское ложе была выбрана самая выдающаяся из всех. Но Алексей, будучи проницательного ума, без этих проволочек с первого же раза избрал себе в сожительницы Наталью Кирилловну и так же скоро приобрел и ее любовь чрез подарки, достойные столь великого государя[218].
По сохранившимся запискам практически невозможно понять, кем были эти «испытанной верности женщины». Невилль (1689), скорее всего, находился на правильном пути, когда идентифицировал их как «матерей, сестер и родственниц царей», говоря, что эти женщины «посещают… [девушек] со врачами и лекарями»[219]. В четырех примечательных случаях мать играла важную роль в выборе сына: в 1616 году мать царя Михаила Федоровича, монахиня Ксения Шестова, отвергла первый выбор царя (Марию Хлопову), в 1624 году подвела его к первой жене (Марии Долгоруковой) и нехотя согласилась в 1626‐м на выбор второй жены (Евдокии Стрешневой); мать Петра I, Наталья Нарышкина, в 1689 году сама выбрала в супруги сыну Евдокию Лопухину. Сестры трижды сыграли ключевую роль: Василий III советовался с сестрой во время поисков своей первой жены в 1505 году, как это описано в первой главе; сестра царя Алексея Михайловича вмешивалась в смотры невест в 1670 и 1671 годах; регентша Софья фактически руководила смотром невест для своего брата Ивана Алексеевича в 1684 году. «Родственницами» Невилль, возможно, называл боярынь — жен и родственниц бояр. Эти женщины находились в непосредственной близости к супруге царя, могли свободно входить в Терем и часто были связаны с царской фамилией брачными узами. По словам И. Е. Забелина, им принадлежала ведущая роль в осмотре тех кандидаток в невесты, которые добирались до предпоследнего этапа, а роль ассистенток могли выполнять повитухи и няньки, ухаживавшие за детьми в Тереме[220]. Поскольку осмотру подвергались «сокровенные» части тела, то естественно, что проводили его женщины, а учитывая высоту ставок, естественно, что осмотром руководили родные и близкие царя. В большинстве случаев это были жены бояр или свояченицы царя и их родственницы. Конечно, абсолютно логично, что принимали участие и доктора (практически всегда иностранцы). Они не раз появляются на страницах и зарубежных, и отечественных источников, описывающих царских невест и царские женитьбы[221]. Эти жесткие и скрупулезные проверки сокращали список претенденток до небольшой группы здоровых, девственных и замечательно красивых финалисток, которые могли быть представлены царю.
Отбор
Отечественные источники практически молчат о том, каким образом проходил финальный отбор. Но иностранные часто описывают процесс в деталях, хотя нередко и спорят друг с другом. Таубе и Крузе, например, горели желанием передать неприглядную картину традиции смотра невест, по крайней мере одного — проведенного в 1571 году для Ивана IV. Согласно их описанию, «когда они все [девушки] собрались со всех концов и краев, осматривал он их следующим образом, для чего употребил почти целый год». И далее:
Каждую особу или девушку приказал он привести в дом, где она должна была одеться наряднейшим образом. Затем он входил в комнату вместе с двумя или тремя доверенными лицами, тоже разодетыми самым тщательным образом, кланялся им, говорил с ними немного, осматривал их и прощался с ними. Указанным образом поступил он со всеми; тех, кто не понравился ему, употреблял он для позорного плотского сладострастия, раздавал им кое-что и выдавал их замуж за своих палачей, или они были вовсе прогнаны безжалостным образом. Из всех осталось 24, и, подержав их доброе время одну за другой, выбрал он из них 12, и когда мы 26 июня 1571 года были у него в Александровской слободе, избрал он для себя и своего сына тех, кого он хотел, следующим образом: они должны были снять все украшения и платья и дать осмотреть себя безо всякого затруднения и сопротивления нагими. При этом присутствовал его доктор, и он должен был осмотреть их мочу в стакане и определить и высказаться относительно их природы, свойств и здоровья[222].
Эротические моменты этого описания не подтверждаются другими источниками, но особый «дом», о котором пишут Таубе и Крузе и в котором проходил последний этап смотра невест, упоминается повсеместно. Страленберг, шведский военнопленный, написавший значимую «космографию» Восточной Европы и Сибири, сообщал:
И каждой по приличности чести отведен был особой покой, в которых должны они были время избрания препроводить. Во оное время долженствовали они все кушать обсче за одним столом, где царь имел случаи отчасти публично, отчасти ж скрытно всех их усматривать и из собрания сего лутшую избирать. Но притом и добрыя рекомендации немало спомагали и содействовали, ибо чрез так краткое время самому царю о разуме и склонности каждой познать было невозможно. И хотя царь многажды в притворном одеянии стаивал и прислуживал при столе сего девическаго собрания, однак не вероятно, чтоб каждой о том известно не было и чтоб они при том притворять и природныя свои склонности скрывать не умели[223].
А согласно Якову Рейтенфельсу, царь Алексей Михайлович в 1671 году
приказал всем прославившимся своею красотою знатным девицам собраться у Артамона Сергеевича (изворотливого, как говорится в пословице, Артамона), управляющего Двором. Когда те все собрались, то царь потаенным ходом пришел к Артамону в дом и, спрятавшись в тайнике (откуда, однако, ему была видна комната, назначенная для женщин), тщательно рассматривал не только по отношению к одной внешности, но и по отношению к духовным качествам и поведению все это красивое, хотя и не воинственное женское войско, а когда они поодиночке проходили мимо того окошка, из которого он смотрел, то он заботливо вглядывался, сколько в каждой из них искусственной и природной красоты[224].
Наконец, два источника — отчет польского дипломата Рейнгольда Гейденштейна и особая русская хроника — предоставляют наиболее яркое и детальное описание происходившего в этих специальных «домах». Гейденштейн утверждает, что его отчет основан на сообщении «пленной дворянки, бывшей на том смотру» (каком именно, не сказано, но дата и контекст этого пассажа указывают на одну из последних женитьб Ивана IV, возможно на Марии Нагой в 1580 году). Согласно Гейденштейну,
издав указ, московский царь приказал боярам и дворянам, у которых были дочери или родственницы невесты, отличавшиеся красотой,
