головой.
— Мне нужно поговорить с папой, прежде чем я уйду. Так что, наверное, будет лучше, если останусь только я.
— Хорошо. — Она снова улыбается мне. — Напиши мне, как только устроишься, и расскажи, как все прошло.
— Обязательно, — обещаю я.
Как только Клара уходит, я выталкиваю горсть коробок и пакетов с моими вещами на середину комнаты и спускаюсь вниз. Отец, как обычно, в своем кабинете, и я засовываю руки в карманы джинсов, радуясь тому, что надела свитер плотной вязки.
— Скоро приедут грузчики. — Я не сажусь, а просто останавливаюсь на полпути между дверью и стульями перед его столом. Мы не так много говорили о ситуации, не считая того, что утром после ужина я сказала ему, что Габриэль предложил мне работу, и я согласилась. Теперь, стоя здесь, на пороге отъезда, я не знаю, что сказать. Я не знаю, как он ко всему этому отнесется — к тому, что я, по сути, обошла его планы в отношении меня. Но Габриэль сказал, что они сначала все обсудили, и, если бы отец не хотел, чтобы я согласилась на эту работу, я не могу представить, что он не отказал бы мне наотрез, чтобы я пошла на ужин.
— Тебе нужна моя помощь с чем-нибудь? — Он поднимает глаза, и я качаю головой, засовывая руки поглубже в карманы.
— Не думаю. Думаю, они все заберут сами.
— Я скажу водителю, чтобы он отвез тебя в дом мистера Эспозито. Если только ты с ним не договорились о другом? — Отец смотрит на меня, его взгляд становится проницательным, и я думаю, не надеется ли он на тот же исход, о котором дразнила меня Клара. Что мое проживание с Габриэлем приведет к тому, что между нами что-то произойдет.
Я чувствую новую волну облегчения, зная, что он так не думает. Мы с Габриэлем одинаково не заинтересованы в любом исходе, который предполагает брак. По крайней мере, даже если мой отец и стремится к этому, я знаю, что мужчина, с которым я буду жить, этого не делает. Это дает мне странное чувство товарищества с Габриэлем.
Открывается входная дверь, и я слышу шум грузчиков.
— Я должна сказать им, куда идти за вещами. — Я прикусываю губу, переминаюсь с ноги на ногу, ожидая, что скажет отец. Чтобы дать мне понять, как он относится ко всей этой ситуации.
Но он просто кивает.
— Хорошо. Дай мне знать, как только устроишься. Или мистер Эспозито сообщит. В любом случае.
Я смотрю на него с минуту, застигнутая врасплох его равнодушием. Мой отец никогда не был эмоциональным человеком, поэтому я не ожидала от него слез и объятий. Но я думала, что будет что-то большее, чем просто равнодушие. Я почти уверена, что это потому, что он расстроен тем, что я собираюсь работать на Габриэля, вместо того чтобы осуществить помолвку, которую он хотел для меня. Но он согласился на это, так что я не знаю, почему.
Я на мгновение замираю, гадая, скажет ли он что-нибудь еще, но он уже вернулся к своим бумагам. Поэтому я выскальзываю из комнаты, чувствуя боль в груди, которая заглушает волнение, которое я испытывала раньше. Но альтернативой этому была возможность выйти замуж за другого мужчину, которого я не знаю. Сейчас я не могу этого сделать, как никогда.
К тому времени как я возвращаюсь в фойе, грузчики выносят последние вещи. Мой телефон пикает, и я вижу сообщение от Дерика, в котором он сообщает, что пригнал машину. Мой желудок сжимается, и я чувствую прилив беспокойства.
Я хочу сделать это. Это будет хорошо. То, что это страшно, не значит, что это плохо.
Я делаю глубокий вдох и еще раз оглядываюсь назад по коридору, в сторону кабинета отца. Дверь по-прежнему закрыта.
Снаружи слышен звук подъезжающего внедорожника. Собрав все свои нервы, я выхожу на улицу и иду к ожидающей меня машине.
Пора ехать.
* * *
Габриэль ждет, когда Дерик и фургон грузчиков подъедут к подъезду. Он одет более непринужденно, чем на ужин, в темно-коричневые чиносы и шалфейно-зеленую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Его волосы слегка растрепаны, заправлены за уши, и на краткий миг я не могу не отметить, насколько он красив. И так же быстро я отгоняю эту мысль.
Дерик паркует машину и оглядывается на меня.
— С тобой все будет в порядке? — Спрашивает он, и я киваю, стягивая рукава свитера с рук так, что ткань оказывается в моих сжатых кулаках. Мои нервы звенят, под кожей ощущается дрожь, но я делаю глубокий вдох. Я могу это сделать.
Я хочу сделать это.
— Со мной все будет в порядке, — говорю я ему с большей уверенностью, чем чувствую на самом деле, и выскальзываю из машины.
Габриэль улыбается мне, когда я иду по подъездной дорожке навстречу ему.
— Рад видеть, что ты добралась нормально. Я бы послал кого-нибудь за тобой, если бы ты нуждалась в этом.
— О, это было несложно, Дерик подвез бы меня в любом случае. — Я рада, что он так поступил, мне было приятнее, когда кто-то знакомый был рядом со мной во время поездки.
— Я попрошу грузчиков отнести твои вещи в комнату. Через несколько минут я покажу тебе все вокруг, но я подумал, что сначала ты захочешь познакомиться с детьми. И я познакомлю тебя с Агнес.
Я быстро киваю.
— Звучит замечательно, — говорю я ему, не обращая внимания на новый приступ нервозности, охвативший меня.
Как только я следую за Габриэлем в дом, меня сразу же поражает, насколько по-домашнему он выглядит. Снаружи высокое георгианское строение выглядит очень величественно, но внутри оно кажется теплым и уютным. Когда я вхожу в дом, я чувствую запах ванили и каких-то слабых цветов. В фойе нижняя часть стен отделана панелями из теплого дерева, а поверх них наклеены пыльно-голубые обои. Пол — светлое паркетное дерево, и по мере того, как мы проходим дальше в прихожую, этот мягкий цветочно-ванильный аромат становится все сильнее.
— Они в гостиной, — говорит Габриэль, и я следую за ним в комнату, где царит тот же мягкий уют. Все выполнено в тонах бледного дерева, пыльно-голубого и кремового, а мебель выглядит мягкой и плюшевой, на поверхности дивана и кресел разбросаны подушки и вязаные пледы. С одной стороны — камин из выбеленного кирпича, на мантии которого горят свечи. По обе стороны от камина стоят два кресла, а также длинный диван и кресло-люкс. На диване сидят двое детей, девочка и мальчик, а рядом с
