оттиск личной печати.
– Вот дела-а! – протянул стоявший рядом командир Второго донского полка. – Сейчас бы самое оно бегущего турку да за вымя брать, а нам вон чего, откатываться назад велят!
– Что поделаешь, господа, это приказ, – вздохнул Александр Карлович. – Мы с вами все люди военные, под присягой находимся, так что обязаны его выполнять. Я так думаю, что Александр Васильевич нам сам совсем скоро все лично объяснит.
Колонна из двух конных полков и батальона егерей теперь пылила назад, в ту сторону, откуда она только что совсем недавно пришла. С собой на носилках егеря несли двух убитых и пятерых раненых.
– За что же мы под пули только что лезли да робятки свою кровь за что проливали, чтобы потом обратно нам драпать? – ворчали егеря. – Чегой-то совсем не поймешь этих господ охфицеров!
– Разговорчики! А ну быстро рот свой закрыли! – покрикивали унтера на солдат. – Нечего вам тут крамолу и панику разводить!
– Конный отряд из Каменки прискакал, вот комендантские и рассказали, что с теми гусарами да с какой-то сурьезной бумагой важный охфицер сюды от их высокопревосходительства прискакал, – делился новостями всезнающий Егорка. – Вот после того-то и пошла команда срочно нам назад собираться.
«Бум! Бум! Бум! Бум!» – громыхнули позади четыре взрыва.
– Во-о, как грохочет! То пионеры те пушки подрывают, которые мы вот только что отбивали, – проворчал Мартын. – Я там, на холме, чуть было головы не лишился! Ядро всего лишь в двух вершках от башки пролетело. Так у меня аж хвост на каске от ветра вздыбило.
– Хвост ему вздыбило! – проворчал капрал Пряхин. – Там Фадея пуля в живот ударила. Боюсь, не донесут его теперяча до Каменки. Ужас как мучится сердешный!
– Да-а, нехорошо получилось, – вздыхали солдаты. – А ведь так все славно начиналось с этим наступлением на Очаков.
Глава 7. Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу!
– Мы в армии, господа офицеры, и обязаны исполнять приказание вышестоящего начальства! – злой Суворов нервно ходил по горнице той хаты, которую он занимал. – Вы думаете, что я сам рад этому стоянию?! Мы всего лишь в дневном переходе от крепости, а полевым войскам турок можем навязать сражение уже через несколько часов. Вернее, могли! – махнул он с досадой рукой. – Но приказ главнокомандующего – занять оборону и ждать подхода главных сил армии для начала ведения осады по всем правилам и артикулам военного дела. Комментировать сей приказ я не буду. А вот после отдыха и приведения подразделений в порядок своему авангарду поручаю начать несение дозорной и караульной службы. Вам, Александр Карлович, и вам, Богдан Семенович, – кивнул он кавалеристам, – надлежит не чураться заходить в конном порядке аж до самых стен Очаковских, разведывать там неприятеля и постоянно его беспокоить. А вот егерям я поручаю нести службу по ближнему охранению наших войск без большого удаления от укрепленного лагеря. Ибо места тут степные и все здесь в округе открытое, а вот ножками, если что, им от конных ну никак не удастся убежать. Все ли вам понятно, господа? – Суворов наконец-то прекратил метаться по горнице и остановился напротив командиров.
– Так точно, ваше высокопревосходительство! – хором ответили те.
– Вижу, как все вы расстроены. Понимаю вас прекрасно, господа. И сам я в таком же огорчении нахожусь, – сочувственно произнес Александр Васильевич. – Обидно упускать победу из рук, когда она так близка. Но ничего, обещаю вам, мы еще взойдем на стены Очакова. Его светлость тоже можно понять, не хочет он рисковать малой частью своих войск перед лицом могучего неприятеля, не усилив их всемерно и не подтянув припасы и артиллерию. Так что приказываю: все пустые разговоры немедленно прекратить и исполнять свою службу со всем должным старанием!
– Есть исполнять службу со старанием! – вновь и уже слаженным хором ответили офицеры.
– Ну вот и все, идите к своим солдатам, господа! – кивнул Суворов. – Больше я вас у себя не задерживаю. У вас есть два дня на отдых и приведение всех дел в порядок, а потом вы начинаете нести охранную и дозорную службу, как я только что здесь сказал.
Солдаты копали рвы и насыпали валы перед дивизионным лагерем. Поверх насыпей расставлялись полевые орудия и готовились позиции для стрелков. Несколько близлежащих рощиц вырубили начисто, заготавливая в них дрова, рогатки и заграждения. Батальон Егорова в строительных работах по возведению укреплений никакого участия не принимал. После предоставленного двухдневного отдыха егеря приступили к охранной службе.
– Хорошо хоть кухни вчерась сюда подошли, – негромко проговорил Варлам. – А то на сухарях да на припасе долгого хранения у меня уже кишки начали бунтовать. В брюхе жаркие баталии шли, аж за несколько шагов оттуда клич было слыхать.
– Это да-а, тебя, Варлашка, в дозоры опасно брать, – усмехнулся Тихон. – Выдаешь ты напрочь турке нашу позицию. Вот скрадет он тебя, и не отведаешь ты кашки дяди Вани.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Варлам. – Четвертый день уже дозорим, а неприятеля все как не было, так и нет. Видать, не верит он, что мы на полпути к крепости ни с того ни с сего вдруг на месте встали. Да и конница наша тоже по степи ходит, под самые крепостные стены туркам наезжает и опасение на них великое наводит.
– Да тише вы, балаболы, – шикнул на друзей лежащий рядом Федот. – Степь мне мешаете слушать! А ты, Варлашка, сеткой бы получше укрылся! Чего вот, как барыня, манерничаешь? Еще бы до самого мягкого места ее опустил!
– Слушаюсь, господин капрал! Виноват, поправлюсь! – передразнил своего товарища егерь. – Вот ты погляди, как только дадут рядовому власть, так он после этого поедом своих товарищей заедает, – бурчал он вполголоса, натягивая маскировочную сеть на голову.
Тихо было в степи. Только лишь вдали посвистывала какая-то птица, да стрекотали вокруг цикады. Время уже давно перевалило за полночь. Дальний выносной дозор охранения, пристроившись на небольшой возвышенности, лежал здесь еще с вечера. До смены ему оставалось уже совсем недолго.
– Слышишь, Тихон, вроде слабенький шум какой-то был, вона от той дальней балки он, что ли, шел? – прошептал Федот.
– Да не-ет, нет ведь ничего, показалось тебе, – прислушавшись, ответил егерь. – Да это, небось, опять у Варлашки в брюхе бурлит. Вершок! Вершок! А ну-ка очнись! Спит опять, зараза! – и Тишка, привстав, толкнул локтем соседа.
– Ну чаво, чаво ты шпыняешь! – возмущенно воскликнул тот. – И чего вот сразу – спит?! Да не сплю я вовсе! Просто вот задумался маненько. Вспомнил, как в деревне, в ночное, парубками коней гоняли. Так же вот, как здеся, лежишь себе на полянке, на
