он хочет эту женщину, и он ее возьмет.
Глава 20
Входная дверь хлопнула, подруга ушла. Светлана неотрывно, как загипнотизированная, смотрела на Павла.
– Света, послушай, вышло все некрасиво, я виноват. Я даже не знаю, как объяснить, с чего начать…
Мужчина что-то говорил, Калинкина не слышала, во рту пересохло, облизнув губы, потянулась за кружкой, но взяла стопку и выпила остатки настойки.
Нет, Светочка не могла быть пьяной, это Павел на нее так действовал, сила воли таяла, а голова шла кругом. Господи, до чего же она оказалась слабой, а ведь думала, что готова ко всему, что больше ни одному представителю мужского пола не позволит воспользоваться своей доверчивостью, не влюбится.
Соколов замолчал, присев на корточки, забрал из рук Светланы стопку, поставил на стол. У девушки были прохладные пальцы, а он сам горел изнутри. Накрывало не по-детски, пульс стучал в висках, а ведь это он даже еще не поцеловал ее, просто смотрел в зеленые бездонные глаза и тонул.
Слишком резко дернул Светлану на себя, впился в губы. По рецепторам ударило вкусом вишни, протолкнул язык глубже, лаская рот, пожирая влажные и полные губы девушки.
Павел хотел ее, как одержимый и озабоченный, ничего не соображая, а все разговоры можно было отложить на потом. Соколов был даже готов вновь получить по лицу – и не раз.
– Иди сюда.
– Нет, отпусти.
– И не проси.
Как Светочка стала такой податливой и управляемой куклой?
Но вот так ее никто никогда не целовал, и вот так на нее не смотрел ни один мужчина.
Никогда.
А потом гормоны сделали резкий скачок, мозг отключился, внутренние голоса разума замолчали и отвернулись в угол, чтобы не видеть всего того безобразия, что происходило.
А происходило совсем невероятное.
Несколько шагов из кухни в комнату, Павел разувается на ходу, снимая при этом футболку со Светланы, накрывая пышную грудь, обтянутую спортивным топом, ладонями. Но даже через ткань чувствуя, как набухли и торчат у девушки соски.
– Паша… Паша… подожди.
Вот снова она скулит как сучка, и все эти ее «Паша, подожди» звучат как «Паша, трахни уже меня быстрее, чего ты так долго мнешь титьки?».
Светочка понимала, что обратного пути в данный момент уже нет, белье намокло, она чувствовала, как вся набухла там, между ног, как грудь налилась возбуждением, а живот стянуло сладкой болью. И снять это напряжение мог только оргазм.
Наконец, сняв топ, а вместе с ним и свою футболку, Соколов добрался до сосков, начал жадно сосать один, облизывая ареолу, слегка прикусывая. Другой рукой он стягивал с Ягодки домашние штанишки, накрывая ее между ног, чувствуя влагу на пальцах и насколько она хочет его, что даже промочила белье.
– Вот же дьявол… Ягодка, какая же ты мокрая, хочу попробовать всю твою влагу, хочу вылизать тебя.
Света простонала в голос, ее повалили на диван, освобождая полностью от одежды, сразу разводя бедра как можно шире. По открытой промежности прошелся холодок, кожа покрылась мурашками, а сама она задрожала от первого прикосновения к набухшим половым губам.
Павел провел языком от ануса до клитора, задержался на нем, слегка посасывая, крепко сжимая пальцами бедра девушки, впиваясь в кожу до синяков. Его самого уже штормило от желания, оторвался лишь на несколько секунд, чтобы освободить член, кое-как расстегнул ширинку.
Хотелось войти со всего размаха, утопить член как можно глубже в этой влажной и горячей плоти, но Павел продолжал вылизывать. Ягодка даже в этом месте была сладкая, хотя он не забыл ее вкуса с зимы, он его преследовал ночами. И утром, сливая сперму в кулак, когда Соколов надрачивал свой стояк, он вспоминал именно этот вкус.
– Не могу больше… господи… Паша… не могу… я сейчас кончу… да-а-а-а-а…
Света раздвигала бедра еще шире, выгибала спину, понимая, что сейчас наступит оргазм, и она сойдет с ума от этих эмоций.
Отросшая щетина Павла царапала нежную кожу, девушка ухватила его за волосы, что-то шептала словно в бреду. А когда мужчина щелкнул по клитору языком и вновь его засосал, при этом проникая во влагалище двумя пальцами, дернулась, громко закричала.
Светочка кончала третий раз за день, и это был оргазм еще сильнее предыдущего. Ноги тряслись, мышцы сокращались, ей хотелось отстраниться, клитор стал слишком чувствительным, но Павел не давал, продлевая оргазм, продолжал лизать его языком.
– Сладкая. До чего сладкая, Ягодка, иди ко мне, не могу больше. Мой член уже плачет, как хочет тебя.
Соколов снял джинсы, забрался на диван коленями, в полумраке комнаты было видно, как Светлана часто дышит, как приоткрыт ее ротик. Девушка приподнялась, убрала волосы с лица, голова все еще шла кругом. Перед ее глазами плавно покачивался внушительный половой орган, обхватила его рукой, прошлась по стволу, задевая набухшую головку, размазывая по ней капельки влаги.
– Возьми его в ротик, возьми, Ягодка.
– Ягодка? – спросила осипшим от стона и крика голосом.
– Конечно, Ягодка, такая же сладкая, как она.
У Соколова чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда Светочка коснулась кончиком языка головки, а потом медленно, словно чего-то опасаясь, взяла ее в рот. Спина покрылась потом, Павел подался бедрами вперед, проникая как можно глубже.
Было странное чувство, Света никогда бы не поверила, что будет делать минет с таким удовольствием. Но чем дольше она продолжала, чем глубже брала, тем сильнее входила во вкус.
Темп увеличивался, слюна стекала по подбородку, девушка расслабляла гортань, головка упиралась прямо в нее, а Соколов сходил с ума уже окончательно.
– Черт… девочка… твою же мать… да… да…
Света накрыла ладонью яйца, которые стали каменными, головка разбухла еще больше, она возбуждалась сама от того, что происходило, какую власть она сейчас имела над мужчиной.
Что-то теплое ударило в горло, Света инстинктивно сглотнула, помогая рукой надрачивать член. Павел кончал, запрокинув голову, теперь уже он сжимал в кулаке рыжие кудри Светочки, кончая ей в рот, а она все принимала, глотая, опустошая его полностью.
Но опомниться он Ягодке не дал, повалил спиной на диван, устраиваясь между ног. Щипая сосок, вновь целуя, чувствуя вкус своего оргазма, входя еще каменным членом медленно и глубоко во влагалище.
– А-а-а-а-а… а-а-а-а-а…
– Дальше я буду трахать тебя медленно, наверстывать все то время, что как дурак не ехал к тебе.
– Думаешь, это тебе поможет, и я прощу тебя?
– Не поможет, найдем другие способы. Какая же ты горячая и узкая, Ягодка.
«Мать, ты совсем с ума сошла? Где твоя гордость?».
«Это все алкоголь. Да она пьяна».
