– Ну так что? – настаивала она, выгнув бровь, когда Кай вновь побледнел.
– Он называет себя Абаддоном, – после секундного молчания ответил Кай. – Понятия не имею почему.
Ама округлила глаза и поджала губы:
– Ну, довольно мрачно, если не сказать поэтично. Полагаю, ты не знаешь, что означает Абаддон.
– Нет, и мне наплевать.
– В зависимости от источника его называют библейским ангелом или демоном. – Ама проигнорировала его незаинтересованность. – Однако в книге Откровение он изображен как разрушитель, ангел бездны, король чумы. Одни ученые считают его антихристом. Другие верят, что он и есть дьявол. Но находятся и те, кто полагает, что Абаддон вершит Божью волю.
Кай моргнул, его мозг оказался не в состоянии переварить ту библейскую чушь, что несла Ама. Он был слишком измучен, чтобы справиться с новой информацией. Обратный путь в логово занял всю ночь, и ровно пару минут назад он кричал, метался и рыдал, как девчонка. Черт, возможно, он даже слегка обделался и теперь, сидя на мокрой от пота простыне, должен выслушивать ее лекции о Библии?
– Мне насрать, как его зовут, – парировал Кай, теряя терпение.
– Да? – женщина изобразила удивление. – Напрасно. В конце концов он выбрал имя не без причины.
Кай передвинулся в кровати на сухое место, снял рубашку, вытер руки и грудь простынями, а затем, скрестив ноги, прислонился спиной к стене. Он избегал смотреть на Аму, скрывая этим жестом собственное смущение от того, что его застали врасплох в таком ужасном состоянии.
– Плевать, – проворчал он. – Как ты выманиваешь этих дурацких духов?
Ама проследила, как он швырнул промокшую рубашку на пол.
– У меня есть своего рода пропуск… в прошлое, настоящее и куда бы то ни было еще.
Кай бросил на нее злобный взгляд:
– Это ни черта не объясняет.
Женщина намеренно снисходительно погрозила ему пальцем:
– Да, ты прав. Тебе это ни о чем не скажет.
– Точно, – хмыкнул Кай. – А теперь, когда ты насладилась шоу, не могла бы ты, пожалуйста, свалить отсюда на хрен и оставить меня в покое? – Если бы он не пребывал сейчас в столь плачевном состоянии, то оторвал бы ей голову и запустил ею в проклятого ворона. «Почти как в боулинге», – усмехнулся он про себя.
Однако угроза ее не остановила. Встав с кресла, женщина подошла вплотную к Каю, соприкоснувшись с ним коленями, и смело заглянула ему в глаза:
– Разве ты не хочешь узнать, что такое Абаддон?
Конечно, хотел, он жаждал знать ответ, но лишь небрежно фыркнул и скривил губы, тихо беснуясь от демонстрации ее превосходства.
– Злой дух. Мерзкий говнюк. Невидимый засранец, полный коровьего дерьма.
– Значит, должен хорошо гореть.
Кай фыркнул, не в силах сдержать улыбку:
– Надеюсь.
– Не думаю, что он просто злой дух, – серьезно произнесла Ама, медленно обходя комнату. – Он слишком поглощен собой. Назваться библейским именем кажется довольно символичным, не находишь?
Кай следил за ее движением, ожидая, когда она перейдет к делу. Он старался держать себя в руках, впрочем, ее невозмутимость, казалось, успокаивала. Его негодование постепенно таяло.
– Когда-то я думал, что сошел с ума, – наконец признался он. – Но в итоге даже мозгоправ понял: что-то здесь не так. Вот только я никогда не предполагал, что проблема в чертовом призраке-святоше.
– Ты прожил среди людей так долго, что тебя водили к психотерапевту? – В ее голосе прозвучало удивление. – Дай угадаю: шизофрения?
– Меня нашли еще ребенком. Особого выбора мне не дали. – Кай покачал головой: – ПТСР и расстройство поведения. Врач сказал, что я вижу и слышу всякое из-за пережитой травмы.
– Ох? Что с тобой произошло?
– Достаточно с тебя историй, – сердито бросил Кай. – Может, теперь ты наконец скажешь, что со мной не так?
Ама забарабанила ногтями по деревянному столу.
– Концепция линейного времени – блестящая иллюзия, не так ли? Человек рождается, проживает жизнь, а затем умирает. Понимание смерти зависит от того, как ты понимаешь время. Если исключить из уравнения концепцию времени, то понятие смерти теряет всякий смысл.
– Я вообще не думаю о времени или смерти, – возразил Кай. – Слишком занят, я вынужден бороться, чтобы моя жизнь не полетела к чертям.
– Я тоже об этом не думаю. – улыбнулась она. – Мы животные. Время играет для нас иную роль, поскольку мы больше руководствуемся инстинктами. И тем не менее знакомы с человеческими понятиями. Возможно, в каком-то смысле мы постепенно становимся людьми.
Кай со вздохом плюхнулся обратно на матрас, затем поднял голову и пристально посмотрел на Аму. Если его не смог убить автобус, то ее тявканье точно могло.
– Судя по всему, это не имеет ни малейшего отношения к Абаддону.
– Имеет, – ответила она, – потому что, если ты хочешь его понять, придется перешагнуть настоящее. И подумать о смерти. – Она обошла вокруг стола, ведя пальцем по поверхности, пока не нарисовала большой круг. – Люди боятся смерти, потому что она неотвратима. По крайней мере, исходя из их представлений о времени. Мы понимаем, что время – иллюзия, но смерть – однозначно нет. Она реальна, и все же переживание смерти – нечто большее, чем просто конец. По иронии судьбы, конец бесконечен.
– Ама, – сдавленно сказал он, сворачиваясь калачиком и поджав губы. – Я не хренов философ. Переходи к сути или убирайся к чертовой матери.
Внезапно он уловил проблеск улыбки. Она играла с ним, пудрила ему мозги своими загадками.
– Пошла ты! – рявкнул Кай. – Ты ничего не знаешь, только то, что он явился, чтобы заставить меня вопить от ужаса!
Ама покачала головой:
– К сожалению, не сегодня.
Кай вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате, как опасный, потревоженный хищник.
– Почему он ко мне прицепился? Что, черт возьми, я ему сделал?
– Не знаю, – ответила женщина. – Впрочем, очевидно, вас что-то связывает. Он словно наказывает тебя за что-то.
Он попытался воскресить в памяти свой сон, отчаянно стараясь вызывать те гротескные видения, но с каждой секундой его усилия становились все тщетнее.
– Почему я не могу вспомнить? – прорычал он, взъерошивая волосы рукой. – Картинки просто ускользают! – Пауза затянулась, и он, наконец сдавшись, опустил плечи.
– Так иногда случается, – успокоила его Ама, – когда остаются лишь ощущения, но образы исчезают.
Кай оскалился на нее, сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Он чувствовал себя использованным, пойманным, обманутым и беспомощным.
– Значит, твой дружок прислал тебя, чтобы залезть мне в голову и вдоволь поиздеваться, но не сообщил, что это за чертов гад? Или почему он меня ненавидит?
