бессмертный Леня Быков.
По дороге мимо ГАЗика проехал грузовик. В открытом кузове сидели в два ряда красноармейцы. Через опущенное стекло кабины на загорающую троицу посмотрел командир, его звания Мамин не разглядел. Грузовик проехал метров сто и остановился.
– Вроде, не наш. Не из гарнизона, – сказал Семен, проводив грузовик взглядом. Потом вернулся вновь к пятидесятисильному двигателю.
Из остановившегося грузовика спрыгнули три бойца.
***
РАСПОРЯЖЕНИЕ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ ГЕРМАНИИ О НАЗНАЧЕНИИ СРОКА НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
10 июня 1941 г.
На основе предложения, представленного главным командованием сухопутных войск, Верховное главнокомандование вооруженных сил назначило для приготовления к военным действиям следующие сроки:
1. Днем "Д" операции "Барбаросса" предлагается считать 22 июня.
2. В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара будут в этом случае по-прежнему оставаться в тайне.
3. В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов:
а) сигнал "Дортмунд". Он означает, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов;
б) сигнал "Альтона". Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придется пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности.
4. 22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелет авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.
По поручению: Гальдер.
***
20 июня 1941 года, вокзал г. Брест, 6 утра.
По перрону, ловко огибая прохожих, шел мужчина в стильном костюме, при галстуке, на голове шляпа, в руках небольшой фанерный чемодан. Он прошел вдоль здания вокзала, рассеянно глядя перед собой. Только очень искусный филер мог бы обратить внимание на то, что человек в шляпе сосредоточенно изучает здание. И в глазах был не праздный интерес, а интерес разведчика. Мужчина вошел в вестибюль, пересек его и, выйдя на площадь, сел на заднее сидение черной Эмки.
– Куда? – спросил водитель.
– В НКГБ.
Мужчина расстегнул пиджак, поудобнее уселся на заднем сидении, вынул из кармана маленький блокнот из светлой кожи. Он бережно погладил его пальцами, приговаривая: «гуут арбайт».
Дневник:
20.06.1941.
Сегодня уже двадцатое число. Я, наконец, добрался до пункта назначения. И все это время мне не дает покоя распоряжение, которое я получил в Харбине. Операция назначена на 21 июня. Чертовы документы. У меня есть еще сутки, чтобы пропальпировать ситуацию. Начать решил с НКГБ. Надеюсь, Берта завтра будет со мной.
Сегодня остановился у вокзальных часов и подумал: «Господи, помоги моей стране пережить кошмар, в который толкает ее этот безумный ефрейтор».
Это будет последняя седьмая библейская язва. Шесть других уже случились. Вместе с ней погибнет половина человечества, если не все разом. Седьмая язва – Второе пришествие Христа, самое разрушительное и славное событие. «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днём, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты [сказал]: “Господь – упование моё”; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему, ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею… “За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Моё. Воззовёт ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его, долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Моё”».
С чего все это началось? С моих экспериментов или с Хирохито? Наверное, все же с императора. В каком году это произошло? Кажется в двадцать шестом. Эпоха просвещенного мира – девиз, который император Хирохито выбрал для своего правления. Да, он верил в силу науки. Наука – лучший друг убийц. Наука может убить тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, миллионы людей за короткий промежуток времени. Император знал, о чем говорил. Император – не святоша. Без убийства он не может удержаться на маршруте. Я тоже, как и Хирохито, изучал биологию. Он считает, что биология поможет Японии завоевать мир, я считаю, что биология поможет делать совершенных людей. Ведь как они божественно совершенны внутри. Не каждому довелось это счастье – видеть внутренний мир человека.
Сиро Исии – кто он? Преступник или ученый? Для меня – ученый. Великий ученый. Он намного раньше меня занялся бактериологическими разработками. Кажется, с середины двадцатых начал посещать лаборатории Италии, Франции, СССР и даже моей Германии. Да, это было так. Я тогда еще не помышлял о медицине. Служил на крейсере.
Курсы по медицине и биологии я прошел в тридцать четвертом. В сорок лет. Поздновато для ученого. Но я сразу и безоговорочно полюбил науку. Мне, конечно, не стать ни великим хирургом, ни великим биологом. Я останусь разведчиком. Но мой организаторский талант, воля и характер, умение подбирать людей, разбираться в них и манипулировать ими – сделают мой вклад в мировую науку бесценным. И это не считая моих пусть дилетантских, но крайне интересных идей, каковыми признавал сам Сиро Исии. Может быть не сейчас, и может быть не сразу, но мир оценит мои усилия. Да, я убежден в этом!
Я бесконечно признателен Канарису за командировку, изменившую мою жизнь. Ха, я помню свое удивление, когда узнал, что отправляюсь в Главное управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии, расположенное в деревне Пинфан, вблизи от Харбина в Маньчжоу-го. Меня, сорокадвухлетнего героя немецкой разведки, начальника отдела, в такую глушь!? Как я мог сомневаться в моем друге? Он отправил меня в самое замечательное место на земле. Место чистой науки, без вздохов и отпеваний. Как только появится возможность, я создам где-то здесь рядом нечто подобное. Только с большим размахом. Идей много! И люди найдутся. У меня есть Берта, я слышал об успехах Йозефа Менгеле, Зигмунда Рашера, есть другие.
Особые надежды я возлагаю на материал. Вполне допустимо оставить название бревна. Да, бревна. Балкенхольц! Подходящее название. Славянский материал на экспериментах показал лучшие результаты. Они более выносливые, более устойчивые, особенно к низким температурам. Правда, попадался мне доклад Кавасаки. При воздействии ипритом опыты показали, что выносливость человека приблизительно равна выносливости голубя. В условиях, в которых погибал голубь, погибал и подопытный человек. Да, приходится признать, что
