сразу и к охотнику, которого даже не окоротить толком — барон запретил, и к мертвому парню, из-за которого теперь столько забот.
— Уважаемый начальник, — шагнул к нему Инил, стражник под пятьдесят лет, пьянчуга и драчун, но человек верный, и зашептал, чтобы остальные не услышали: — а может, его Оршин убил?
— Это которому ты денег задолжал? — угрожающе ответил он.
— Это у которого жена-красавица, но глупая, раз отвергла такого уважаемого человека как вы, — прикинувшись дурачком, ответил Инил и глубоко поклонился.
— Кхм… говори дальше, — чуть смешался глава.
— Рекомый Оршин был направлен на рубку деревьев, — с уважением продолжил Инил, — где за ним пригляда нет, так как работать он привык один, и один же обладает подходящим для того инструментом.
Глава стражи кивнул, вспомнив, как это несуразное подобие человека, больше походившее на здоровенного медведя размахом плеч и густотой шерсти на груди, вытаскивал на своем плече здоровенные бревна. Заодно скрипнул зубами, припомнив, как заглядываются на лесоруба девки — замужние и нет, даром у того уже есть в супругах первая красавица на селе. И опять-таки — барон не велит трогать, потому как Оршин один за десяток работает.
— Вернулся раньше времени, повздорил со стражником, которому не велено работников в село пускать, вот и приключилась беда. Много ли надо тому Оршину, чтобы человека убить? — продолжил Инил. — Стукнул легонечко — и вот уже тело остывает. Испугался Оршин, оттащил невинно убиенного и убежал в лес, чтобы вечером, каков злодей, вернуться к красавице-жене как ни в чем не бывало, — осуждающе покачал головой.
— Так он же не сознается все равно, — начальник облизал сухие губы и прикидывал в голове возможный расклад.
— Смотря кто слушать его будет, — хитро улыбнулся подчиненный, — на допросе-то.
— А допрашивать его буду я, — ответил ему хищной полуулыбкой глава стражи, повернулся к остальным подчиненным, что расслабленно подпирали стену, и гаркнул: — Общий сбор, живо! Убийцу брать будем.
Глава 8
Ночь пролетела за одно смыкание ресниц, без ночных кошмаров, от которых Фил раньше прятался за хмельным дурманом, без лишающей сил бессонницы и мрачных мыслей о завтрашнем дне. Впервые за долгие годы сон принес новые силы, приятную истому в теле и желание улыбнуться этому миру, нищему и несправедливому, но свободному от старых долгов.
Фил довольно сощурился от приятной мысли и потянулся было всем телом, но нечто теплое — и не сказать что неприятное — мешало выпрямить руки. Парень слегка повернул голову — позади к нему прижалась Аркадия, обняв его плечи на манер мягкой игрушки, и тихо сопела, уткнувшись лицом в спину. Одеяло было невеликих размеров, и завернуться в него можно только одному, или как сейчас — вместе, но обнявшись. Темный еле слышно фыркнул — настолько расслабился, что забыл о спутнице.
Отличный сюрприз преподнес ему дед, сосватав принцессу. И ведь он точно не мог не знать, кого привел с собой. Кровь архидемона вовсе не то, от чего можно отмахнуться, понадеявшись на ее ослабление многими поколениями предков. Родственник-основатель пристально следит за своими потомками в мире людей. Потомки архидемона — словно фигуры на огромной шахматной доске, но вовсе не каждому из них дарована сила, большей части уготовано родиться и умереть пешками — обычными людьми без всяких способностей. Куда меньшей части достается капелька могущества вроде бычьей выносливости, счастливой удачливости или иной грани превосходства над серой массой — для создания лидера среди людей, чтобы тот повел племена и народы в новую бойню. Аркадия имела полный спектр доступа к силе, включая подчинение низших, доступ в нижние уровни и преображение. Ферзь-королева? Что она должна была сотворить в старом мире, какую часть континента залить кровью, вызов кому бросить и во имя чего убивать? Знала ли она о своей судьбе, и не потому ли бежала вместе с ними?
В копилку странностей можно добавить внешний вид Аркадии во время клятвы. Архидемон обязан выглядеть архидемоном: образ — это концентрация сути, личности, умений, власти, магии; то, что является основой могущества человека. У деда — свет, у Фила, ясное дело, тьма, у Аркадии — хвост! Длинный, кошачий хвост у прекрасной девушки с зелеными глазами, в простеньком платье мирных цветов. Так не бывает! Фил даже головой слегка потряс, чтобы сбросить образ Аркадии перед глазами. Что вообще значит ее облик? Вопросов было столько, что куда проще было тихонечко притопить девочку в глубоком месте, пока маленькая, и облегченно выдохнуть. Вот только нельзя так делать, и даже не из-за клятвы. Назвалась супругой — никуда не денется. Фил никому не собирался отдавать королеву в этой партии, пусть даже она оказалась белой фигурой, а сам он привык играть за черных.
На улице только зарождалась заря, алым отсветом касаясь стен и потолка комнаты. Парень слегка вытянул шею и заглянул вниз, ожидая увидеть деда, но в кровати лежала только плотно закутанная мама, с заботливо подбитыми под тело краями одеяла. Главную опасность для себя было крайне опрометчиво упускать из виду — пока они еще маленькие и лишены львиной доли сил, основным оружием остаются слова и манипуляция взрослыми. Даже не пожелай Фил остаться в этой странной компании и cбеги вниз по реке, как только они вышли из леса — всего пара верных слов и обвинений от родича будет достаточно, чтобы направить облаву по следу, не нарушая клятвы. А сейчас — он примерно представлял, что предок может нарассказать соседям, чтобы жизнь Фила стала очень грустной и короткой без нарушения всяких клятв, оттого остатки сна улетучились в одно мгновение.
Не то чтобы он ненавидел деда, скорее наоборот — таким родственником впору было искренне восхищаться и пытаться стать с ним вровень, чем Фил, кстати, и занимался, вступая на скользкую тропку легкого обретения силы и могущества. Силу он получил, как и могущество, знания, возможности, а вместе с ними — ненависть в глазах былого кумира. Как же неловко вышло с той клятвой… Впрочем, детские восторги уже давным-давно исчезли, так что дед довольно безболезненно перекочевал в список естественных угроз. Не было злости, простая видовая конкуренция между темными и светлыми — или он убьет, или убьют его самого, или бежать без оглядки, в надежде, что бессмертный Воин света не найдет тебя раньше построения хотя бы одной Башни силы. А дальше — вечная война, которой он совсем не хочет…
