не слишком серьезно относилась к этому. Казалось, и ее мозг охотно отправляется в путешествия по альтернативным реальностям. Несмотря на внешнюю серьезность, приятельница всегда была не прочь немного подурачиться. Лейла не могла надышаться их разговорами и не понимала, как такого собеседника упускали друзья Даниэля. С другими Ханна по большей части только молчала и улыбалась.
Наедине же новая приятельница охотно обсуждала многое, от истории религии и искусства до принципов работы мозга или последних трендов в финансах, моде и здоровом питании. И излагать это все ей удавалось обстоятельно и ясно. Только изредка, если пауза все же повисала, Лейла спрашивала что-то сама. Так было легко не обнаружить пробелы в собственных знаниях и узнать побольше о мире вокруг. Похоже, общаться в такой манере нравилось обеим. Или же это Даниэль попросил Ханну рассказывать своей пациентке все, что только можно, чтобы она быстрей начала вспоминать? Доктор Натансон, кажется, постоянно незримо присутствовал рядом с Лейлой …
– Кстати, а почему, когда мы ехали по трассе из клиники, в какой-то момент на дороге, лайк прямо посреди пустыни, появилось так много деревьев? Да и тут, в городе, много растений.
– Какая ты наблюдательная, – мягко ответила подруга. – Наверное, вы проезжали рядом с Иерусалимом. Мы тут даже шутим: по деревьям сразу можно понять, что въезжаешь в столичный регион. А ты заметила, что почти к каждому дереву, даже на трассе, тянется отдельный шланг? Это грандиозная система ирригации, и очень дорогая.
– Интерестинг, я не обратила внимания. Прямо как в кли … А здесь рилли повсюду цветущие сады, рощи и парки, особенно там, на горе.
– Сразу видно, где в этой стране жизнь и деньги, правда? – усмехнулась подруга. – Но в Хайфе, например, все зеленое и потому, что это уже другая климатическая зона. А вот Яффо считается культурной столицей, а Иерусалим … это просто Иерусалим. Надо обязательно тебе все показать.
– С удовольствием. Кстати, Ханна. Дома я наткнулась на фото, где мы с тобой и каким-то высоким блондином. Кто это? – Лейла решилась задать другой вопрос, не дававший покоя.
– Скорее всего, Давид из Южной Африки. Очень милый молодой человек. Он, кстати, должен быть в Хайфе в следующем месяце. Уверена, будет рад тебя увидеть.
* * *
Назавтра Ханна, как и обещала, отвезла Лейлу в свою галерею. Они приехали в еще один район с россыпью небоскребов, финансовый центр города прямо у порта. Здесь, среди дорогих ресторанов и офисов морских компаний, и находился Ханнин магазинчик с предметами искусства.
– Вот это очень модный сейчас фотограф, он с севера Италии и много лет путешествовал по странам арабского мира. Последние два года через объектив изучает жизнь хищных птиц в пустыне. По этим работам все тут последнее время с ума сходят. – Ханна с гордостью хозяйки показывала галерею.
Они спустились по лестнице в следующий зал.
– А здесь висит наш достопочтенный Ади. Вот эта красная скрипка символизирует борьбу мировоззрений, когда на стыке рождаются научные открытия и произведения искусства. – На стене висела огромная картина с неровной красной скрипкой на зеленом фоне.
– Интересно.
– Екает что-нибудь в сердце? – разулыбалась Ханна.
– Если честно, нот соу мач. – Лейла растерянно осматривала картины вокруг.
– А здесь мы видим выгрызшую путь наружу женскую сущность – это символ и знания, и власти над мужчинами.
За спиной Ханны алело полотно с большим зеленым яблоком на кроваво-красном фоне, из середины выпирал толстый червь с волосами, красными губами и черными очками мультяшной блондинки. Лейла, пожалуй, не видела ничего более странного, разве что экспонаты в Галерее Церетели в Москве, куда однажды случайно забрела.
– Раньше ты могла бы провести такую экскурсию и получше меня. Неужели совсем ничего не помнишь?
– Не-а, что-то нет.
Картины вызывали скорее брезгливость, но не потому ли, что она сама их, похоже, и пиарила раньше … Впервые за эти месяцы Лейла с легкой ностальгией вспоминала модную индустрию, своих безобидных блогеров и круглосуточные запросы на одежду для съемок и выходов в свет.
– А вот это очень известная его работа, – Ханна открыла дверь в отдельную пустую комнатку, включила свет, – смотри!
На стене висело большое полотно. На ярком синем фоне в неровном хороводе кружились массивные красные фигуры с нарочито большими крючковатыми носами. Страшные лица напоминали пропагандистские карикатуры на евреев, которые Лейла когда-то видела в Музее Холокоста. Между фигурами полыхал желтый костер, над ним полупрозрачными красками был изображен земной шар. Композиция картины была Лейле знакома.
– А это еще что такое? – не смогла скрыть растерянности.
– Неоднозначная работа, правда? – обычно безучастное лицо Ханны вытянулось и замерло. – Это знаменитая «Жидовская пляска». Все эти теории сионистских заговоров … противостояние глобализму и еврейскому засилью во всех сферах …
– Фак, – только и выдохнула Лейла.
– Понимаю, столь знаковая работа для нашей галереи – это очень круто, – смущение гостьи ободрило Ханну. – Но несколько серьезных покупателей из этого региона уже проявили интерес к картине, поэтому пока она здесь, и мы можем видеть ее так близко. Хотя тебя, разумеется, этим не удивишь… – отвела взгляд.
– Ты говорила, этот Ади лайк из Австрии или Венгрии, откуда-то из Европы? И он пишет такое? А как такая тема … Ну, ай мин, это вообще нормально, это окей? И … и, по-твоему, это искусство эт олл?
– Ади – австрийский художник немецкого происхождения. Бесспорно, его работы неоднозначны и с точки зрения техники, и посыла. – Ханна с легкостью перешла на лекторский тон. – Но … возвращаясь к вчерашнему разговору. Если кто-то не боится первым поднимать важную социальную тему, это уже делает его художником.
– Так… – Лейла пыталась собрать вместе отрывочные мысли и ассоциации, – во-первых, это напоминает какую-то картину, лайк … м-м-м … с такими танцующими фигурами, забыла художника … что-то вроде Гогена или Го… Де …
– Дега, – обрадовалась Ханна. – Наверное, ты все же помнишь что-то, потому что чаще всего здесь видят отсылку к «Танцу» Матисса. Но сам Ади говорил как-то, что да, вдохновлялся именно «Танцовщицами» Дега, только наполнил полотно смыслом и вызовами нового времени.
– Ханна, рилли … Со всеми этими темами жидов … и их танцев … Ты серьезно, такое принимают в Европе? Как-то сложно это представить.
– Да ладно тебе, не будь ханжой. Ади многие любят, тот же твой доктор Даниэль. Эти двое, кстати, хорошие друзья. И тебя он в свое время не обидел, деньгами так уж точно. Не надо принимать так близко к сердцу чей-то творческий поиск, пусть это в чем-то и эпатажно. И не поспоришь же, евреи контролируют финансовые потоки в
